Крысиный Король ищет худшее зло своей жизни

The Pied Piper of Hamelin

(я вижу тебя горячим блондином, но можешь быть каким угодно, хоть рыжим, главное - горячим и на вид молодым)

Бесишь больше, чем Щелкунчик, с которым у нас на данный момент нейтралитет.

Видишь ли, какие бы облики я ни принимал, крыса остаётся крысой, а, значит, я перед тобой настолько же беспомощен, как обычный грызун.

Ты всегда красивый, безупречный, ухоженный. У тебя всегда всё самое лучшее. Профессию в современном мире можешь выбрать любую, но она позволяет тебе ни в чём не нуждаться.

Ты появляешься в моей жизни внезапно, дразнишь, провоцируешь, хочешь, чтобы я сорвался. Я чувствую себя как в мышеловке не то, что в твоём присутствии - мне достаточно знать, что ты в одном городе со мной.

Я бы хотел видеть некоторую степень насилия с твоей стороны - в основном психологического, сейчас не то время, когда можно сделать с человеком что угодно, а для всех я человек. Но, если ты знаешь, что тебе всё сойдёт с рук, что свидетелей нет или ты можешь от них избавиться - ты не стесняешься членовредительства и ни в чём себе не отказываешь.

Ты не воспринимаешь меня всерьёз, издеваешься, будто я твоя игрушка. Тебе нравится видеть в моих глазах понимание - ты можешь меня прикончить в любой момент, и только по твоей милости я живу.

Только вот, знаешь, даже крыса набросится на кошку, будучи загнанной в угол. И кусаюсь я больно, уж поверь мне.

---

Ваши ожидания: Я ищу врага для противостояния. Мы не Шерлок и Мориарти, но накал страстей хочется примерно такой, как у них. Хочу, чтобы ты не боялся быть грубым и жестоким (столкнулся с тем, что людям это бывает тяжело даже при разрешении от соигрока). Хочется без лапслока, а ещё - всё-таки рисованные внешности, хотя я готов сменить на реальные.

Пример вашего поста

Это даже не отступление разбитого, но не сломленного злодея, обещающего вернуться. Всё далеко не так красиво, пафосно и эффектно. Он запомнится не как скрытая угроза, ещё способная нанести удар, а как трус, который сам начал умолять о пощаде.

В последний момент жажда жить, выжить любой ценой, даже упав ниц перед победителем, затопила его целиком, выжигая всякую гордость и память о том, что он - король, правитель целого народа.

Унижение. Вот главное слово их финального поединка со Щелкунчиком. Скрипя зубами и сплёвывая собственную кровь, Крысиный Король улепётывал со всех ног, пока треклятый мальчишка не передумал. Он не смог отомстить. Не смог отстоять свои законные права. Он лишился всего. И смотреть в глаза подданным с этого дня и навеки ему невыносимо стыдно.

Если только... он не найдёт им другое место в этом мире. Место, где они смогут обрести подобающее величие. Внушить подлинный страх.

Но пока что истинный ужас, пробирающий насквозь, не оставляющий ни капли здравого смысла, только безумное желание бежать, бежать и бежать как можно дальше, испытывал лишь он один.

Город, слишком огромный и подавляющий, казался совсем чужим, незнакомым. Территория людей, самоуверенных, наглых, высокомерных, подчиняющих своим прихотям всё вокруг. Или это из-за ощущения, что за ним гонятся? Несмотря на приказ Щелкунчика отпустить его, кто-то из чёртовых игрушек мог заточить на него такой зуб после всего, что он с ними сделал - вдруг кто-то решил догнать его, расправиться, а потом представить всё как "знать не знаю, ведать не ведаю". И проклятый сопляк ничего не докажет. А, может, он и вовсе такой благородный только на словах. Или эта девчонка Мари пожалуется куда следует, ведь ему больше нечем ей угрожать.

И выследить-то его совсем несложно - по дорожке из капель крови на мостовой. Она выдаёт и без того ничтожного беглеца безжалостно и грубо, словно собственное тело - и то обратилось против него. Это тело... теперь такое бесполезное.

Нет. Нужно прекратить. Так он сойдёт с ума.

Ясно одно - в этом городе ему места больше нет. Где угодно, только не здесь.

Будет тут.

[indent]Холодно. Так холодно, что кажется, будто смерзается сердце, и даже сама душа. Он пытается шагать, но с каждым движением вязнет в ледяном воздухе. Или это потому что ему страшно идти вперёд? А что такое страх? То, о чём Блэйд давным-давно позабыл. Он не хотел бы потерять товарищей из Охотников за Стелларонами и снова блуждать в одиночестве, без цели и пути, даже не понимая, для чего ему продолжать куда-то двигаться и что-то делать. Смешно сказать но, если бы не Цзинлю с её навязчивыми идеями о мести и расплате, он давно мог бы сгинуть. Даже несмотря на бессмертное тело, есть много способов исчезнуть в этой Вселенной. Остаться где-то навсегда и больше не найти выхода, пока его жалкую оболочку не заметёт пурга... такая же, как здесь.
[indent]Он не хочет их лишиться, но это не страх. Это ощущается как пустота в груди, чёрным пятном, будто космический вакуум, расползается и пожирает всё, что ему хоть немного дорого, всё, что Блэйд ещё может назвать собой.
[indent]А сейчас... сейчас его сковывает, опутывает ноги, дурманит мысли настоящий страх. Самое мучительное - обрести надежду, чтобы снова потерять её.
[indent]Когда Элио отправил его сюда, Блэйд ничего не хотел и ни на что не рассчитывал, он просто, как и обычно, выполнял что велено. Старался не навязываться Стелле и дракону, не мешать местным и не соваться со своим мнением. Ему глубоко безразличны и Преследующие Пламя, и судьба Амфореуса - он не спаситель, не хранитель, не защитник, не адепт пути Освоения. Охотники за Стелларонами видели сотни ещё разрушающихся под влиянием опухоли миров или уже погибших планет, давно и далеко за гранью любой помощи, и его таким не впечатлить.
[indent]Но Дань Хэн... Блэйд сломал меч - ради него. Был готов на всё, чтобы трижды проклятый Пожиратель Луны не лишился драгоценного хвоста. Он бы жертвовал собой снова и снова. Дань Хэн - ради товарищей, ради Звёздного Экспресса, всех тех, кто протянул ему руку поддержки, приютил и показал новое направление в жизни. А Блэйд - ради Дань Хэна.
[indent]Он убеждал себя, что это лишь потому что дракон должен погибнуть лишь от его клинка. Всё, что между ними было или ещё могло случиться, осталось в прошлом, сейчас им остались лишь печаль о разбитом и сломанном, горечь и смерть.
[indent]Значит, ни о чём не сожалеешь... Дань Фэн. Я понял тебя. И я... я правда когда-то так сильно хотел жить? Неужели этот человек со звонким голосом и ярким блеском в глазах и правда был мной? Неужели я... сам, добровольно на всё согласился?
[indent]А как ему самому надлежит поступать, чтобы ни о чём не жалеть и не раскаиваться бесконечно, никак не понимая, где же тот способ, которым они могут вернуть долг?
[indent]Если он убьёт Дань Хэна... он не способен.
[indent]Блэйд давно уже это осознал. Это не в его силах, даже несмотря на Мару и на то, чему его научила Цзинлю. Если бы мог - он бы уничтожил Дань Хэна ещё тем мальчишкой, у которого не пробудились способности Пожирателя Луны, не стоял ещё рядом Звёздный Экспресс, и даже навыки владения копьём, пусть и хорошие, уступали прежнему воплощению в разы. Блэйд мог уничтожить всё на своём пути, подбираясь к добыче, но ни разу даже не ранил его. Всё заканчивалось только его собственной очередной гибелью - раз за разом.
[indent]И постепенно Блэйд догадался - он позволяет это Дань Хэну. При всяком их столкновении убегать, оставаясь целым и невредимым. Их бой на Лофу... он вонзил в дракона меч без больших трудностей, зная, что от этого тот не пострадает по-настоящему. Он бы вполне легко прикончил Дань Хэна давным-давно, если бы действительно этого желал.
[indent]И всё же ему мучительно больно, невозможно больше выносить подобное. В его голове не прекращало звучать требование о том, что трое должны заплатить цену. Вне зависимости от его собственного желания и согласия, вне зависимости от тоски и отчаяния, от дрожи в руках, пусть почти незаметной со стороны, но отклоняющей каждый верный удар его тёмного клинка в сердце Дань Хэна.
[indent]Он так больше не может. Но у него нет выбора, бессмертное переплетение крови, мяса и костей, которое Блэйд до сих пор таскал повсюду без упокоения в могиле, оставалось неумолимым в безупречности его регенерации.
[indent]- Дань Хэн... - смёрзшиеся губы с трудом открылись в почти жалобном зове. - Дань Хэн. Ответь мне. Прошу тебя.
[indent]Звучал он ещё более хрипло, чем обычно. Будто низкая температура прохватила его насквозь и кривыми когтями сжала лёгкие, вцепилась в горло, придала языку тонну дополнительного веса. Как будто он превращается в ледяную фигуру, будто скульптура в полный рост. И, поскольку весны здесь нет - он застынет в подобном состояние навечно.

[indent]Настолько пустое, буквально воплощающее саму смерть, пространство выпивало из него самого жизненные силы. Тело Хуа Чэна поддерживала магия и его решимость, иначе этот облик давно бы развеялся. Но такая трата энергии на нём всё же сказывалась, сначала почти незаметно, однако, чем сильнее полыхал алый вихрь вокруг их с Хаку фигур, тем бледнее становился он сам. Началось всё с лица - впервые за долгое время его внешность, совсем не изменившись, как-то неуловимо, на уровне восприятия, но отчётливо напоминала: он уже мёртв. Затем словно седым пеплом припорошило чёрные волосы, даже яркий оттенок одежд как-то поблёк. Хуа Чэн вряд ли мог ничего не чувствовать и не замечать, но не требовалось знать его много лет, чтобы понять - он осознанно игнорирует угрозу себе, чтобы спасти тех, кто ему дорог.
[indent]Он уже видел Инь Юя, когда последствия начали сказываться - перед взглядом на секунду всё расплылось, и он утратил осознание того, в каком мире находится и что делает. Так чувствуют себя те, кто вот-вот упадёт в обморок. Хуа Чэн мысленно встряхнул себя, заставляя вновь сосредоточиться на деле - о, нет, он непременно доведёт всё до конца, не на того напали, с ним творились вещи куда похуже. Настолько плохие, что сегодняшнюю безумную затею можно, не кривя душой, назвать лёгкой прогулкой за город.
[indent]Крепко сжимая руку Хаку - даже слишком крепко, тому могло стать больно от такой хватки, но вряд ли дракон обращал сейчас внимание на подобные мелочи, - Хуа Чэн испытал мимолётный соблазн зачерпнуть у него немного энергии. Совсем немного, это не убьёт, даже не повредит, разве что вызовет небольшое недомогание, головокружение... но тут же он сглотнул комок упрямой решимости в горле и отвернулся от искушения. Он ни при каких обстоятельствах не возьмёт ни капли чужого. Они оба оказались здесь из-за него, и с тем, чтобы вытащить их отсюда, он также должен справиться сам.
[indent]- Инь Юй, - позвал Хуа Чэн, и, хотя лёгкая хрипотца всё-таки выдавала его состояние, голос звучал мягко.
[indent]Он простёр вторую руку к блёклой тени внизу, и алые ленты обвили фигуру бывшего Посланника Убывающей Луны - такую маленькую и хрупкую сейчас. Приподняли над землёй, пока он не оказался вровень с вершиной скалы... чтобы бережно опустить в руки Хаку. Да-да, в руки, потому что одновременно с этим Хуа Чэн отпустил запястье дракона и подтолкнул его навстречу Инь Юю.
[indent]- Держи его как можно крепче, - распорядился он, и тон его звучал как строгий наказ, нарушение которого может обречь их всех на нечто худшее, чем просто гибель или забвение. - Не отставайте от меня ни на шаг.
[indent]Огромное пространство пустого и холодного воздуха вокруг... нет, не ожило, но всколыхнулось. Не буквально, конечно. Ничто не заходило ходуном, с небес не посыпались камни, даже тени не прекратили свой мерный, неспешный, равнодушный ход в неведомое никуда. Лишь для самих незваных гостей стало словно бы темнее, опаснее, недоброжелательнее. Вас тут не ждали и не ждут, вы нарушили законы мироздания, вы преступили черту и будете наказаны. Разве что зловещей надписи огненными словесами у них над головами не хватало для полноты картины, завершающего штриха.
[indent]- Здесь нет твоей власти, повелитель демонов...
[indent]Голос шёл отовсюду и ниоткуда. Как бы одновременно и детский, и мужской, и женский, и вообще не имеющий принадлежности - ни возрастной, ни половой. Ни одно описание не выразило бы истину, но любое при этом в определённом смысле подошло бы.
[indent]Из угла рта Хуа Чэна вытекла тонкая струйка крови, хотя его мёртвая оболочка никак не могла кровоточить. Но, заставив своё тело буквально "ожить" ради ритуала, пусть и не полностью, лишь настолько, чтобы получилось выполнить необходимое, он вновь обладал настоящей тёплой кровью.
[indent]Тем не менее, Хуа Чэн небрежно смахнул красную дорожку и усмехнулся - и его улыбка напоминала азартный оскал заядлого игрока, который знает, что ставить всё на один кон нельзя, это глупо и он сам себе враг, но ради упоительного пика острых ощущений готов на всё. Или воина, принявшего вызов выйти в одиночку против многих, понимающего, что не вернётся, но, во имя Небес, это будет великолепный последний бой. "Да что ты говоришь!" - этот ироничный ответ читался по его уверенному лицу, как бы ни запали щёки и какие бы тени ни пролегли под глазами, даже тем глазом, которого уже не было.
[indent]- Я отрицаю невозможное, - с гордостью смертника сказал он. - И мне не нужна власть, чтобы добиваться своего. Даже если весь мир обернётся против меня - я всегда сделаю то, что хочу.
[indent]Рукоять Эмина легла в протянутую ладонь - ятаган в полной боевой форме проявился, будто соткавшись из серебряных нитей.
[indent]- За мной. Сейчас, - не оборачиваясь, Хуа Чэн бросил Хаку и Инь Юю.
[indent]Прыжок. Один точный, рассчитанный взмах клинком - взмах ошеломляющей мощи. Расходящаяся напополам, будто разорванное полотно, реальность. Огромная прореха в небесах, в которую Хуа Чэн и прыгнул, увлекая за собой своих спутников.

Эмоции смертных были похожи на изысканный напиток, который следовало смаковать понемногу, не торопясь. Возможно, именно поэтому Миркул так часто посещал Материальный План, наблюдая за населяющими тот многочисленными и такими разными забавными и такими хрупкими существами, которые, несмотря на то, что всем им следовало жить, парализованными страхом своего конца, всё равно ухитрялись преуспевать и дышать полной грудью. Они воспринимали собственную неизбежную гибель не как довлеющий над их головами рок, а как вызов, который можно принять. Одни, как и их троица, стремились к бессмертию, другие просто брали всё от того времени, которое была им отпущено. И никто не сдавался, от архимагов в могущественных башнях до простых моряков. Наверно, именно этим и пленял Торил, не позволяя утратить к нему интерес. Для Миркула континент выглядел как полотно из миллиардов нитей всех возможных оттенков. Из его перспективы смерти и тления всего сущего было сложно разглядеть хоть что-то яркое, но его влекло к этой противоположности, отражению его царства.
— Мне принадлежит место, куда все души уходят после смерти, какой бы та ни была. Мне дано определять, что будет с ними дальше. Я известен как Лорд Праха и Повелитель Костей. Обычно я прихожу ко всем в их последнюю минуту, но ты видишь меня не потому что час твой пробил, — терпеливо и очень вежливо объяснил Миркул. — Я не хотел причинить вам вред. Мне это не нужно. Я не одно из тех божеств, кто получает силу благодаря страданиям других. И с твоим братом всё будет хорошо. Мне известен день его смерти, он наступит не сегодня. Его ждёт достаточно долгая жизнь.
Если он правильно успел понять характер этой девочки, то, скорее всего, вслед за паническим страхом, как только она поймёт, что никто не желает ей ничего плохого, придёт живое любопытство. В конце концов не каждый день разговариваешь с богом. Возможно, потом Глэдия попытается заместить пережитое потрясение, вытеснить его на периферию памяти, убедить себя, что ей померещилось, или же что детская фантазия создала эти образы. Со временем они и правда поблёкнут, позволяя ей создать успокаивающий самообман.
— Я могу проводить тебя домой. Или, если пожелаешь, покажу тебе мой Замок Костей. Ты ведь ещё никогда не путешествовала на другие Планы?
Ухватится ли она за столь уникальный шанс, поддавшись искушению увидеть иной мир, или же сомнения поглотят её? Миркул не замышлял ничего тайного, за его словами не крылся никакой дополнительный смысл. Он немного соскучился по общению с живыми, которые при этом не были бы его последователями. Ему доставляло удовольствие анализировать чужой образ мыслей, конечно, если они брали на себя труд думать, а не просто передавать услышанные где-то от кого-то чужие мнения.

Очередной городишко встретил путешественника из дальних краев ярким, практически опаляющим, солнечным светом, а так же шумом и гамом оживленных улиц. В такие моменты Алакдриирн немного терялся. Он не знал, нравится ему жизнь на поверхности или нет. Прошло уже без малого лет пять-шесть, как он покинул просторы родного Андердарка, а по ощущениям, словно это случилось вчера.
Но вот в чем он был уверен, что жизнь Дарьена Муншейда - "лунного" эльфа авантюриста ему нравилась куда как больше, чем бытность второго племянника Матроны Ксорларрин. И причина крылась не только в том, что в его жилах текла, пусть разбавленная, но кровь правителей одного из Великих Домов дроу, так и то, что даже среди сородичей Ал выделялся. Причина крылась в благословении (проклятии?) Ллолт, которым Шептунья одарила эльфа с рождения. Алакдриирн пришел в этот мир Шаркаем, тем самым "пауком-призраком", белокожим дроу. Такие, как он - были крайне редки в сообществе серокожих, к ним относились кто с благоговением, кто с настороженностью, а некоторые еще и с прикрытой неприязнью. Но для дома Ксорларрин - он был, бесспорно, благословением. Жизненный путь Ала был определен с первых минут - шпион, агент Матроны в верхнем мире, ведь мало кто сможет распознать в высоком белокожем и беловолосом эльфе - жителя Андердарка.
Ежедневные физические тренировки с малых лет сделали из него умелого мечника, что в совершенстве владел техникой ведения боя дроу-ассассинов, магические - позволяли скрываться в тени, а пропаганда и многолетняя "промывка мозгов" - делали дроу верным псом Матроны.
Чем мог заняться тот, кого "выгнали" из дома на просторы неизвестного мира, в чьих карманах частенько свистел ветер, но при этом имелись определенные боевые таланты?
Вступить в ряды Авантюристов. Во-первых, это позволяло дроу познакомиться с солнечной стороной Фаэруна, во-вторых, банально заработать денег, чтобы не сдохнуть в подворотне от голода или не превратиться в головореза с большой дороги, а в-третьих - с каждым пройденным шагом он становился ближе к своей первоначальной цели.
Алакдриирн, которого мир теперь знал под именем Дарьена, клыкасто усмехнулся в тени глубокого капюшона, поправил пояс с кукри, после мягко потер грудь, где под одеждой скрывался магический артефакт - ключ к его миссии и, насвистывая незатейливую мелодию, пошагал в сторону городской площади.

К солнечному свету мужчина уже успел привыкнуть, так что даже практически не щурился. Прошелся между торговых рядов, высматривая алхимический прилавок, ведь именно там можно было бы прикупить средство для окрашивания волос. Не самая удобная надобность, конечно же, но большинство лунных эльфов были раздражающе синеволосы, а чем меньше будет вопросов к его внешности, тем лучше. Закончив с делами насущными, в которые, между прочими, входила аренда комнатушки на постоялом дворе, и отложив на завтра поход в Гильдию, Дарьен направился в таверну. Та встретила его привычным алкогольным амбре, руганью кого-то с кем-то, звучным хохотом, сальными комплиментами некоего подпитого вояки-ловеласа в сторону массивной официантки полуорчихи (Дар хмыкнул, ведь беднягу можно было только пожалеть, надумай он тянуться руками к объемной пятой точке этой "дамы"). Окинув помещение цепким взглядом, эльф обнаружил группу путешественников, которые азартно резались в картишки, параллельно занимаясь обильными возлияниями. Что же, это был неплохой шанс слегка наполнить свои карманы блестящими кругляшками. Заказав кувшин с элем, мяса и сыра, эльф направился прямиком к игрокам. Те его встретили сначала с недоверием, но короткая ухмылка и кувшин эля сделали его новых знакомцев более дружелюбными.
Карта к карте, монетка к монетке, слово за слово. Дарьен даже позволил себе малость расслабиться, а следом и вовсе поддаться на уговоры одного из собутыльников. Тот принялся всячески расхваливать некий заморский алкоголь, под поэтическим названием "объятия зеленой фейри", а после и вовсе на их столе оказалась бутылка с прозрачной изумрудной жидкостью. Дроу видел достаточно много всякого разного дурмана и, в целом, его метаболизм прекрасно справлялся со всевозможными экспериментами в этом плане.
...как же он ошибся на счет этой коварной "зеленой фейри", но это ему все еще предстояло узнать и прочувствовать всем своим дроусским организмом! А пока елось и пилось вполне бодро.
Одурманивание подкралось незаметно, просочилось в его сознание тлетворной завесой. Соображать эльф стал все хуже, чем и воспользовался распространитель сей изумрудной заразы - подчистую обыграл и Дарьена и остальную пару неудачников, что оказались за этим же столом, лишив всю троицу абсолютно всех денег. Дарьен продул даже то золото, которое не планировал извлекать на свет до наступления особо плохих времен. И возмущаться желания пока не возникло, тело словно плавало в тумане. Возможно, эльф и вовсе успел бы отрубиться и завалиться куда-нибудь под стол, но его расфокусированное внимание внезапно привлекла какая-то возня неподалеку. Становилось все более шумно. И любопытно...

[indent]Настолько пустое, буквально воплощающее саму смерть, пространство выпивало из него самого жизненные силы. Тело Хуа Чэна поддерживала магия и его решимость, иначе этот облик давно бы развеялся. Но такая трата энергии на нём всё же сказывалась, сначала почти незаметно, однако, чем сильнее полыхал алый вихрь вокруг их с Хаку фигур, тем бледнее становился он сам. Началось всё с лица - впервые за долгое время его внешность, совсем не изменившись, как-то неуловимо, на уровне восприятия, но отчётливо напоминала: он уже мёртв. Затем словно седым пеплом припорошило чёрные волосы, даже яркий оттенок одежд как-то поблёк. Хуа Чэн вряд ли мог ничего не чувствовать и не замечать, но не требовалось знать его много лет, чтобы понять - он осознанно игнорирует угрозу себе, чтобы спасти тех, кто ему дорог.
[indent]Он уже видел Инь Юя, когда последствия начали сказываться - перед взглядом на секунду всё расплылось, и он утратил осознание того, в каком мире находится и что делает. Так чувствуют себя те, кто вот-вот упадёт в обморок. Хуа Чэн мысленно встряхнул себя, заставляя вновь сосредоточиться на деле - о, нет, он непременно доведёт всё до конца, не на того напали, с ним творились вещи куда похуже. Настолько плохие, что сегодняшнюю безумную затею можно, не кривя душой, назвать лёгкой прогулкой за город.
[indent]Крепко сжимая руку Хаку - даже слишком крепко, тому могло стать больно от такой хватки, но вряд ли дракон обращал сейчас внимание на подобные мелочи, - Хуа Чэн испытал мимолётный соблазн зачерпнуть у него немного энергии. Совсем немного, это не убьёт, даже не повредит, разве что вызовет небольшое недомогание, головокружение... но тут же он сглотнул комок упрямой решимости в горле и отвернулся от искушения. Он ни при каких обстоятельствах не возьмёт ни капли чужого. Они оба оказались здесь из-за него, и с тем, чтобы вытащить их отсюда, он также должен справиться сам.
[indent]- Инь Юй, - позвал Хуа Чэн, и, хотя лёгкая хрипотца всё-таки выдавала его состояние, голос звучал мягко.
[indent]Он простёр вторую руку к блёклой тени внизу, и алые ленты обвили фигуру бывшего Посланника Убывающей Луны - такую маленькую и хрупкую сейчас. Приподняли над землёй, пока он не оказался вровень с вершиной скалы... чтобы бережно опустить в руки Хаку. Да-да, в руки, потому что одновременно с этим Хуа Чэн отпустил запястье дракона и подтолкнул его навстречу Инь Юю.
[indent]- Держи его как можно крепче, - распорядился он, и тон его звучал как строгий наказ, нарушение которого может обречь их всех на нечто худшее, чем просто гибель или забвение. - Не отставайте от меня ни на шаг.
[indent]Огромное пространство пустого и холодного воздуха вокруг... нет, не ожило, но всколыхнулось. Не буквально, конечно. Ничто не заходило ходуном, с небес не посыпались камни, даже тени не прекратили свой мерный, неспешный, равнодушный ход в неведомое никуда. Лишь для самих незваных гостей стало словно бы темнее, опаснее, недоброжелательнее. Вас тут не ждали и не ждут, вы нарушили законы мироздания, вы преступили черту и будете наказаны. Разве что зловещей надписи огненными словесами у них над головами не хватало для полноты картины, завершающего штриха.
[indent]- Здесь нет твоей власти, повелитель демонов...
[indent]Голос шёл отовсюду и ниоткуда. Как бы одновременно и детский, и мужской, и женский, и вообще не имеющий принадлежности - ни возрастной, ни половой. Ни одно описание не выразило бы истину, но любое при этом в определённом смысле подошло бы.
[indent]Из угла рта Хуа Чэна вытекла тонкая струйка крови, хотя его мёртвая оболочка никак не могла кровоточить. Но, заставив своё тело буквально "ожить" ради ритуала, пусть и не полностью, лишь настолько, чтобы получилось выполнить необходимое, он вновь обладал настоящей тёплой кровью.
[indent]Тем не менее, Хуа Чэн небрежно смахнул красную дорожку и усмехнулся - и его улыбка напоминала азартный оскал заядлого игрока, который знает, что ставить всё на один кон нельзя, это глупо и он сам себе враг, но ради упоительного пика острых ощущений готов на всё. Или воина, принявшего вызов выйти в одиночку против многих, понимающего, что не вернётся, но, во имя Небес, это будет великолепный последний бой. "Да что ты говоришь!" - этот ироничный ответ читался по его уверенному лицу, как бы ни запали щёки и какие бы тени ни пролегли под глазами, даже тем глазом, которого уже не было.
[indent]- Я отрицаю невозможное, - с гордостью смертника сказал он. - И мне не нужна власть, чтобы добиваться своего. Даже если весь мир обернётся против меня - я всегда сделаю то, что хочу.
[indent]Рукоять Эмина легла в протянутую ладонь - ятаган в полной боевой форме проявился, будто соткавшись из серебряных нитей.
[indent]- За мной. Сейчас, - не оборачиваясь, Хуа Чэн бросил Хаку и Инь Юю.
[indent]Прыжок. Один точный, рассчитанный взмах клинком - взмах ошеломляющей мощи. Расходящаяся напополам, будто разорванное полотно, реальность. Огромная прореха в небесах, в которую Хуа Чэн и прыгнул, увлекая за собой своих спутников.