Артур сидел, прижавшись спиной к дереву и не выпуская меч из рук, подушечками пальцев оглаживая холодную надежную сталь. Еще сегодня утром все было в порядке, беспокойство насчет назначенной встречи с Моргаузой было столь небольшим по сравнению с тем, что его ожидает в Камелоте теперь. Все, во что он верил, в один миг оказалось разрушенным и оскверненным. Родной отец, доблестный король, был теперь в его глазах лицемерным трусом, убившим собственную жену, а день его рождения отныне не будет праздником. И несмотря на это, он был рад, что узнал наконец правду, что нашелся хотя бы один человек, решившийся открыть ему глаза.
- Я не хочу об этом разговаривать, Мерлин! - огрызается злобно, сжимая в руках меч. Надоедливый слуга, который сует нос не в свои дела. Что Мерлин вообще может знать о подобном? Разве может понять всю важность произошедшего тот, кто не обременен тяжелым грузом ответственности? И с чего он решил, что Артуру необходимо его мнение на этот счет, у него хватает своих мыслей, беснующихся с того самого мига, как они отправились назад, сейчас явно неподходящее время для разговоров. Ему нужно подумать обо всем произошедшем, взглянуть на мир по-новому. Теперь все события складываются как никогда логично.
И то, что от него не могут отстать раздражает. Раздражают и вынужденные остановки, и нытье Мерлина по пути. Как тот не может понять, что Артуру просто необходимо попасть в Камелот как можно быстрее, посмотреть в глаза отцу? Который все это время его обманывал. Отец... Где-то внутри таится надежда, что все вскрывшееся сегодня только ложь, ему хочется услышать, что скажет Утер на этот счет, сможет ли оправдаться, но надежда эта столь слаба и неправдоподобна, что Артур от нее отмахивается, как от назойливого насекомого.
А от следующей фразы Мерлина, он поджимает губы, стискивая рукоять меча крепче, но заставляет себя остаться на месте, дослушать, что тот скажет. Если ему суждено когда-нибудь занять место Утера, то он хотел бы, чтобы его поданные не боялись высказываться вслух. Стать таким, как отец, сейчас ему казалось еще более отвратительным, чем в минуты их споров раннее, когда у них расходились взгляды. В словах Мерлина есть зерно истины, но как Артуру объяснить ему, что он почувствовал, обняв свою мать? Он уверен, что она была именно той, за кого себя выдавала. Более того, ведь отец не зря боялся его отпускать, заслышав о том, что Моргауза знает его мать, он что-то скрывал, ничего не рассказывал о ней, видимо это было чувство вины. И ведь теперь есть причина, почему он настроен против магии, почему винит во всем других, хотя сам нисколько не побоялся к ней прибегнуть. Единичный ли это был случай? И не его ли первым стоит за это казнить по его же принятым законам?
Так что "завершение" аргументов слуги только убеждают его в том, что Утер виновен. Он молчит, игнорируя казалось Мерлина, не реагирует и на предложение поесть. Это сейчас волнует его меньше всего. Наконец, поджав губы, он вскидывает руку, будто отмахивается от чего-то, и решается озвучить свои мысли вслух.
- Понимаешь, дело не в том, что... - откинувшись назад, прижимается к холодной шершавой коре, пытаясь связать все волнующие его мысли вместе, - если это все правда, дело не во мне и не в магии, дело в нем. Он лгал мне столько лет, он стольких казнил, притеснил, объявил магию незаконной, но сам, - наконец переводит взгляд на Мерлина, хмурясь, - если он сам к ней прибегал, то каково его решение, как правителя? Это.. Я думаю, что совсем его не знаю, Мерлин, и все, во что я верил, чему учился, все это противоречит этому поступку. Король не имеет права так поступать со своим народом, и.. со своей женой. Если я родился с помощью магии, если я виноват, что моя мать... - сбивается, замолчав. Наверное, это ощущение останется с ним до конца, с этими последствиями поступков своего отца придется жить, но сейчас это не столь важно, и он, встряхнув головой, продолжает, - понимаешь, он должен за это ответить. Он должен ответить хотя бы за нее. Вся его ненависть направленная на магию, все эти казни... это все только правление лицемерия и трусости. Только вообрази себе, сколько невинных людей пострадало из-за его собственного поступка! Он хочет винить в ее смерти кого-то другого, а не себя. Король, которого я знал, никогда бы так не поступил, но кажется, я бы слишком слеп в своей любви к отцу. Я считал, что у его ненависти есть причины, весомые причины, но оказалось, что причина кроется в нем самом.
Он поднимается, прохаживаясь взад и вперед, стараясь унять вновь вспыхнувшее негодование и злость.
- И не нужно делать из меня идиота, Мерлин, - подняв и опустив меч, он поджимает губы, - я знаю, что ты хотел бы меня успокоить, но довольно. Я устал, что все от меня что-то скрывают и утаивают, считают, что я не могу справиться с правдой. Я верю Моргаузе потому, что она не причинила никому вреда, она могла убить меня, лишив Камелот единственного принца, она могла бы попытаться убить Утера или развалить наше королевство, но она этого не сделала. Все ее поступки не несли в себе злого умысла. И она была бы в своем праве, убив меня сегодня, или на поединке. К тому же, - он останавливается, вновь устремляя на Мерлина прямой взгляд, - когда я сказал отцу, что Моргауза знала мою мать, ты бы видел его лицо! Он желал меня не пускать не потому, что боялся за мою жизнь, зачем ей заманивать меня в ловушку, если она могла меня убить еще тогда? Он боялся, что я узнаю правду. И ты сам сказал, что его ненависть к магии возникла сразу после моего рождения.
