[indent]Счастье — хрупкое, призрачное, реальное.
[indent][indent]Счастье, о котором Рукия не смела даже мечтать.
[indent]Все эти 40 лет были изнурительно болезненными, переворачивающими ее жизнь с ног на голову, полными дезориентации и горечи. Каждый день, прожитый без него, вел к деморализации. Рукия очень хотела бы остановить процесс упадка: вернуть жизненные силы, зажечь огонь в глазах, но как бы она не пыталась мужаться — без него все было не так; до падающих из рук вещей, бардака в голове, сомнительных успехов в обучении и продвижении по службе. Все эти 40 лет складывалось впечатление, что она одета в невероятно узкое кимоно, сковывающее шаги. Она буксовала на месте, но избавиться от мрачных одеяний не могла. Шаг за шагом пыталась двигаться дальше, но оставалась на месте.
[indent]Проговорив обиды, она почувствовала облегчение: и моральное, и физическое. Словно плотно затянутую ткань ослабили, позволив ей вдохнуть полной грудью. Вдохнуть и, наконец, украдкой почувствовать себя живой, а не переломанной и сломленной.
[indent]Она смотрит на него из-под полуопущенных ресниц и тепло улыбается. В руках греет тяван с давно остывшим чаем; и просто радуется импульсивности и эмоциональности лейтенанта. Несмотря на шебутных Котетцу и Коцубаки, ей порой не хватало громогласного и порывистого Ренджи. Его никто не смог бы заменить — и никто не заменил. На первый взгляд Ренджи кажется, как говорят в Мире живых, крутым парнем, уверенным в себе и способным накостылять любому обидчику, слишком успешным для всех миров и их пересечений, но сейчас она видит — он слишком много храбрился и храбрится до сих пор. Она это даже не видит, а чувствует кожей — так, словно они стали единым целым, слишком сильно переплетясь душами.
[indent]«Знаешь, за эти сорок лет я столько всего хотела тебе рассказать — украдкой даже думала завести дневник и записывать туда мысли или события, которые… ты бы оценил. Которые меня зацепили за живое. А сейчас я смотрю тебя и все слова, все переживания кажутся ничтожными. Ренджи, я просто рада, что ты рядом. Снова. Как и раньше. И большего мне не нужно».
[indent]Где-то в глубине души Кучики бережно хранила хрупкую надежду, что они воссоединятся — может, все и не будет как прежде, но…
она просто не могла позволить себе думать, что работая в одной организации и имея хоть одну точку пересечения, — Бьякую — они всю жизнь будут порознь.
[indent]Поэтому, находясь в его объятиях, она словно пытается надышаться им — пропитаться целиком и полностью, чтобы потом вспоминать об этой судьбоносной ночи. Ночи, с которой их отношения продолжились — новым витком, новым дыханием. Морозным, обжигающим. Заставляющим оставить под толщей льда все, что заставляло нутро скручиваться штопором под натиском боли.
[indent]Их разговор настолько увлекательный, что за окном даже стихает ветер — прислушивается к громкому смеху и едва различимым словам, насыщается атмосферой рая в шалаше [кабинете, заваленном бумагами]; радуется их близости и душевному равновесию, на чаше весов которых — их детство и все невзгоды, прошедшие рука об руку.
[indent]— Да, сейчас, — кривя губы в привычной лукавой усмешке, тихо произносит Ру, все еще не желая выпускать Ренджи из объятий, — когда, если не сейчас?
[indent]Их авантюры никогда не отличались изощренностью или глубиной проработки плана. Они действовали нахрапом, — так, как и принято в Руконгае — поэтому и сейчас, толком не осознавая последствий, она поддается собственноручно выдуманному плану легко — без тени сомнения, в душе радуясь легкости Ренджи. Если рассуждать здраво и оценивать риски — им стоило бы остаться в казармах шестого отряда и не выходить до утра, [потому что караульные, патрулирующие Сейрейтей, могут быть достаточно суровы как с рядовым офицером, так и с лейтенантом]. Распорядок дня, как говорил Бьякуя, одинаков для всех — и любой нарушитель понесет заслуженное наказание.
[indent]Но ведь законы созданы для того, чтобы их нарушать, правда?
[indent]Ни одно наказание за нарушение комендантского часа не стоит и минуты, проведенной рядом с Абараем на очередной вылазке; [ради него она готова скатиться вниз по карьерной лестнице и лишиться высокого родового статуса]. Кучики ни секунды не сомневается в гениальности бредового плана — так, как не сомневается ребенок, на зло маме отмораживающий уши. Заливаясь тихим хохотом под порывистое «узнаю свою Ру», она соскальзывает с его коленей, тонкими пальцами сжимая грубую ткань униформы.
[indent]Он настолько близко, что у нее вновь перехватывает дыхание. Кучики медленно [натужно] выдыхает, потупив взгляд как школьница, которая впервые влюбилась; ей страшно признаваться себе в том, что она отвыкла от близости Ренджи [и любого другого мужчины] — будь то похлопывание по плечу или поддерживающие объятия. Сейчас она чувствует себя ссохшейся хрупкой веточкой сакуры, которая готова сломаться под грубыми руками от одного неловкого движения, но этот страх, уверена она, необоснован — Ренджи не причинит ей вреда.
[indent]Никогда не причинял.
[indent]В лунном свете Сейрейтей прекрасен — настолько, что у Рукии перехватывает дыхание, едва они оказываются за пределами казарм шестого отряда. Длинные извилистые проулки ничем не подсвечены, свет в других казармах давно уже погас. Всегда шумный город сейчас похож на спящего ребенка, затихшего после очередного сумасшедшего дня. Кучики скользит взглядом по переулкам-артериям, ведущим в разные части Сейретея, пока взглядом не упирается в поместье, возвыщающееся вдали.
[indent]Подсвеченная бездымными светильниками входная группа — единственное скудное освещение во всем городе.
[indent]Если они пойдут в ее дом как обычно, — напролом — могут возникнуть легкие трудности, связанные с нарядом, патрулирующим районы Сейрейтея; и, даже несмотря на то, что она направляется в собственные покои, отвественности не миновать: комендантский час распространяется на всех; даже на владельца лейтенантского шеврона.
[indent]Она колеблется, судорожно обдумывая его вопрос. Рукия привыкла пользоваться главным входом и, откровенно говоря, за все время проживания в особняке ей элементарно не_хватило_ума поискать лазейки — и речь даже не о черных входах.
[indent]«Но вариант точно должен быть, иначе как на территорию попадала Ячиру с женским клубом?»
[indent]Перемахнуть через забор, ограждающий дом клана от внешнего мира, конечно, будет самым простым вариантом… но они не ищут легких путей. Осматриваясь, она указывает пальцем на вход, где примерно в это время должна проходить смена караула.
[indent]— Давай через восточный вход. Пока они там будут лясы точить, мы прошмыгнем, — срывающимся шепотом произносит Рукия, указывая рукой в сторону нужных ворот.
[indent]Она оказалась права: смена дежурных происходит спустя несколько минут после того, как Абарай оказывается у нужных дверей. Неотрывно глядя на своих же слуг, Кучики первой проскальзывает на территорию поместья, махнув рукой Ренджи.
[indent]— Пошевеливайся, — одними губами произносит, переминаясь с ноги на ногу. Ей сложно поверить, что их план действительно удался и они не провалились: их не заметили [наверное], да и здесь, судя по всему, им уже ничего не угрожает.
[indent]От восточных ворот до пруда с карпами, которых выловила Ячиру, буквально подать рукой; и нужное расстояние они преодолевают за считанные секунды, переходя на мерцающий шаг. Вода, переливами отражающая свет луны и блеск звезд, спокойна — лишь изредка покрывается тонкой рябью от легких порывов ветра, плещась в берегах. Здесь, у водоема, совершенно иной воздух: свежий, одурманивающий; вызывающий глупую улыбку.
[indent]Игриво глядя на Ренджи, Рукия сбрасывает обувь, закатывает хакама и ширтаге, подходя ближе к краю воды.
[indent]— Шалость почти удалась? — тихо смеясь, произносит шинигами, пальцами ноги касаясь прохладной воды; оставляя конечное решение за ним — действительно ли они поплавают в свете луны или лишь посидят на берегу?
