📰 Хаотичный гений с лицом потерянного щенка. Мозги как у хакера, подача как у стендап-комика, повадки как у уличного кота, которого ты пыталась прогнать, но он остался и теперь спит у тебя на подушке. Любит притворяться глупее, чем есть, чтобы смотреть, как остальные путаются в своих же аргументах. Не выносит пустых понтов, зато умеет вскрыть чужие маски одной фразой и сделать вид, что «это была просто шутка». Ирония — основной язык. Сарказм — встроен. Под её балаганной подачей — тонкая эмпатия, аналитика и выжженное жизнью чутьё.

Говорит быстро, много, иногда бессмысленно — в одной фразе может быть мем, философия, грязная шутка и флешбек из детства. Если молчит, значит либо анализирует, либо кто-то сейчас получит по щщам. Её язык — это ирония, сарказм, троллинг, и всё это с приправой эмпатии, которую она тщательно прячет. На деле — внимательная, чуткая, но не лезет с утешениями. Может заметить, что у тебя что-то не так, но вместо «ты в порядке?» выдаст: «Ты либо не выспался, либо наконец сбежал от своей дуры. В любом случае, водичку будешь?»

📃 Родилась в обычной семье: мать, отец, нормальная квартира, нормальные ссоры, нормальная ругань «почему в комнате срач». С детства занималась танцами — в основном хип-хоп, потому что ей не нравилось, когда говорят, как именно надо двигаться. Тело у неё слушается хорошо, особенно когда не мешают.  Школьную программу тянула на троечки и четвёрочки, просто потому что не было желания доказывать, что она умная, хотя мозги всегда были на месте. Физика, химия, философия — если захотела, то врубалась с полуслова. Могла процитировать Ницше наизусть, а потом добавить: «Воля к власти — это когда твой ион положительно заряжен, а тебя всё равно тянет на реакцию». Домашку не делала принципиально, ибо вариант «зубрёжка ради балла» вызывал физическое отвращение. Учителя то бесились, то хихикали, когда ловили, что она на самом деле всё понимает, просто ей пофиг.

До всей этой зомби-херни Тео также увлекалась походами: в лес или в горы — с друзьями (под присмотром учителей или взрослых, конечно). Любила таскать тяжёлый рюкзак, ставить палатку, жечь костёр, рассказывать придуманные на ходу страшилки так, что потом никто не хотел идти в туалет один. Спала в спальниках, ела тушёнку с хлебом, засыпала под шум деревьев — всё это теперь пригодилось.

С отцом всегда ладила лучше, чем с матерью. Не потому что не любила мать — просто с отцом всегда общение шло лучше. Он учил Тео чинить тачки, играть в гольф, правильно держать бейсбольную биту, прыгать через костёр и рыбачить. Тео учила его как правильно гуглить, удаляла с его телефона «сабвей сёрфер» и постоянно надоедала вопросами из разряда «сколько нужно сигарет, чтобы убить одну лошадь». Когда родители развелись в сентябре 2018, Тео осталась с отцом, но почти каждый день продолжала видеться с матерью, пока та не забрала Тео к себе.

Когда всё началось, Тео не испугалась. Первую новость про заражённых приняла как трэш-шутку. Потом, когда всё начало рушиться — продолжила троллить, только сильнее. Страх сразу ушёл в глухую переработку. Выживание стало частью её внутренней игры, защитной реакцией на происходящее. Но при этом внутри она быстро поняла, что всё серьёзно. Очень серьёзно.

Первое время они с отцом выживали вместе (в те выходные Тео была у него): держались в группах, теряли, находили новые группы; прятались в заброшенных домах, на фермах, в багажниках выброшенных машин. Но в январе 2024 на их группу напали мародёры. Лагерь бросили в спешке, кто куда успел — тот туда и побежал. Тео с отцом разделились, в панике потерялись в лесу, и Тео была вынуждена остаться с Дрейком. Какое-то время они бродили вдвоём, пока не нашли новую группу, а та не привела их к воротам Альянса. К сожалению, самому Дрейку выжить не удалось — его сожрали на пути к базе.

Тео не знает, жив ли отец, жива ли мать, которую она не видела с самого начала ЗА. Она молчит, не спрашивает. Но всегда ищет в толпе — ходячих, полуразвалившихся, выживших.

А пока — живёт так, будто это большая ролевая игра: «Убей монстра, добудь тушёнку, выживи ещё день». Только в этой игре не дают сейвов, а Тео и без того играет на максимальной сложности — с вечной ухмылкой и видом «я просто пошутила».

— Взорвать ходячих? Прям бум? Как в кино?

— Да, — сухо ответил Джейк, сверяясь со списком припасов. — Прям бум. Самоубийственно красиво.

— Заебись, — весело сказала Тео, глядя на ящик с оружием. — Звучит прям охуенно. Прямо, знаешь, с привкусом победы. Я в деле.

— Угу. — Джейк, не отрываясь от списка, щёлкнул ручкой и протянул ей два зарядника и рацию. — Только не забудь, что победа — это если ты потом рассказываешь, как было. А не когда твои кишки собирают с асфальта.

— Я учту, мистер «разрушаю мечты».

— Я тут не мечты разрушаю, а выдаю припасы, — буркнул он, и передал ей один из паков с метками.

— Тогда спасибо, капитан атмосфера.

— Если ты взорвёшься раньше времени — с тебя пол-литра виски, я ставил на тебя в спорах.

— Вот теперь я точно не подведу.

— Постарайся, — Джейк закрыл сумку и махнул рукой. — Валерия уже на старте. Постарайся, чтобы у неё не случился нервный срыв от твоего юмора.

— Не обещаю.

— Ну и отлично. Следующий!

Тео отошла в сторону, закинув рюкзак с припасами на одно плечо, а затем спрыгнула на землю, игнорируя одну из ступенек.

Новость об «орде ходячих» застала их в самый неподходящий момент — именно тогда, когда они ждали нападения Своры. Собственно, поначалу Тео решила, что это оно и есть, пока слухи не развенчали. Позже выяснилось, что никакой Своры здесь нет даже близко — зато есть орда ходячих, грозящаяся разнести Порт Честера к чертям собачьим, а заодно и весь оставшийся город, если их не остановить. Часть сил — не только Альянса — была брошена на то, чтобы их заблокировать, другая часть — чтобы разобраться с остатками, которые расползались, как тараканы, заполняя своим смардом уже очищенные районы.

Под угрозой оказались не только выжившие, но и вода, ограждения и даже блядские морковные грядки Миротворцев. С другой стороны, морковки и не такое переживали.

Короче говоря, всё было плохо. Настолько плохо, что фракциям пришлось работать вместе, заключив временное перемирие и подключив всю военную силу — и даже больше. Теперь никто больше не считал патроны, никто особо не записывал рации, никто не говорил: «стреляй только в крайнем случае» — потому что это был именно тот самый «крайний случай». Оружие выдавали даже тем, кто и не знал, с какой стороны за него хвататься.

Айя, конечно же, умчалась первой. Сначала — помочь убивать ходячих, затем — защищать людей и планировать операции, а потому рядом не было никого, кто мог бы сказать Тео: «сиди и не дёргайся».

Она ловко перепрыгнула через мелкое ограждение, увернулась от кучки парней, бегущих за припасами, и, хлюпнув ботинками по грязи, наконец вышла к пикапу, где уже действительно ждала Валерия. Та выглядела именно так, как выглядят люди, собирающиеся на свидание с ходячими — военно-сексуально.

— Ола, чика, — передразнила Тео, присвистнув и запрыгивая в пикап. — Я что, похожа на твою подружку из школы? Хотя ладно, из твоих уст это звучит почти мило.

Она села поудобнее и щёлкнула ремнём, глядя на Валерию с ухмылкой.

— До педалей не дотянусь, зато до твоей задницы — легко. Только скажи, и моя нога в твоём распоряжении... Но спасибо за комплимент насчёт роста. Всегда мечтала услышать это от женщины, чьи каблуки выше её авторитета. — Тео чуть сощурилась, глянув на неё искоса. — И чего это ты такая довольная? Присмотрела себе кого-то? Может, вон тот красавчик?

Тео кивнула в сторону ползущего по дороге ходячего, которого в следующее мгновение кто-то уже отстрелил. Ходячий, получив пулю прямо в лоб, мешком свалился на землю.

— Упс. Ничего. Всё равно он, по-моему, себя запустил.

Она вытащила карту из заднего кармана джинсов, разложила её на приборной панели, пока Валерия выруливала на более менее ровную дорогу. Хотя в их случае «ровную» означало примерно «не подкидывает до потолка каждые полторы секунды». Ну, а что? Уже победа.

— Миротворцы, говоришь… Только они?

Пикап подпрыгнул на очередной кочке, как будто напоминая Тео, что подвеска уже сдохла лет как десять назад, и вообще — в этих условиях в рай едут не на белом лимузине, а на раздолбанной жестяной консерве с пулемётом на крыше. Дорога выматывала. Не столько физически — на адреналине она могла ещё сутки бегать без остановки — сколько психологически. Слишком уж много было «если». Если разведка не наврала. Если туннель чистый. Если мины сработают. Если никто не затупит. Если они вообще выберутся.

Тео сидела, закинув локоть на окно, и жевала мятную жвачку, как будто это могло помочь от напряжения в челюсти. Ветер трепал волосы, нос щипало от вони гари и гнилья, и только карта на коленях оставалась чем-то напоминающим порядок. Она снова проверила пометки на ней: точки заложки, время, коридоры отхода. Мозг работал как часовой механизм. Ну или как часовая бомба. Разница не такая уж и большая.

Когда наконец свернули к условной точке встречи, солнце уже клонилось. Тень от здания закрывала половину парковки. На ней — стоянка, пара искорёженных машин, и один выцветший джип, на котором угадывался знак Миротворцев. Женщина сидела рядом — небрежно, как будто устала быть настороже, но рука всё равно легла на приклад винтовки, как будто даже мышцы действовали по привычке.

Тео вышла из пикапа без спешки, поправила разгрузку, запахнула куртку на случай, если внутри тоннеля будет холоднее, и щёлкнула ремешком на ножнах.

Шаги по щебёнке звучали громче, чем ей хотелось. Она подошла ближе, окинула женщину взглядом — не из наглости, а чтобы понять, что перед ней за зверь. Хозяйка обстановки? Молчун с триггером? Убитая жизнью солдафонка?

— Привет, — сказала Тео ровно, остановившись в двух метрах. — Я Тео. Не уверена, кого именно вы ждали, но, кажется, теперь я в вашей команде. Без автографов.

Криво ухмыльнулась, вытянула жвачку изо рта и сунула в карман.

— У нас есть карта, метки, таймер, хорошее настроение и два мешка энтузиазма. Туннель посмотрели уже, или ждём полный комплект самоубийц?

Она чуть наклонила голову, глядя на женщину.

— Только честно. Я предпочитаю знать, на какой именно хер я сейчас сажусь.

Середина осени выдалась на редкость теплой и влажной. Пожалуй, за ближайшие пару недель, сегодняшний день стал первым, когда небо не проливало слез в тоске по земле. Вкусно пахло прелой травой и сырой землей. Лан Юэ старался идти ровно по лесной дороге, ведущей в гору, хотя этому упорно мешало количество выпитого вина и спустившиеся сумерки. Сегодня в игорном доме творились настоящие страсти - открылся сезон сверчковых боев. И люди порой срывали голоса, выкрикивая ставки, радуясь победе или сетуя на поражение фаворита. Грешно было бы упустить такую возможность повеселиться и раздобыть немного деньжат. Уж так причудливо сложилась его судьба, что в азартные игры он не проигрывал. Но только первые три ставки. Выигранного вполне хватило на вкусный ужин и выпивку. Даже осталось сверху.
- Эй ты, а ну стоять, - гневный голос выдернул из приятных воспоминаний, вернув к проблемам насущным. В том же игорном доме по стечению обстоятельств (исключительно неблагоприятных, как же иначе) он столкнулся с отпрыском главной ветки семейства Мэй (того самого, что заправляло городом и школой, в которой он обучался). Надо заметить, что ссору начал не Лан Юэ - но кого интересуют такие мелочи - он лишь не смог промолчать в ответ. А там слово за слово, поединок, проигрыш самоуверенного сопляка и теперь вот…
- Барышня Цзыжу нашла молодых людей, которые смогут отстоять ее честь и достоинство? – с кривоватой ухмылочкой оценил ситуацию Лан Юэ, ибо когда обернулся, то рядом с юнцом увидел двух ребят покрупнее. И посильнее. Видать позвал старших братьев на подмогу.
- Ах ты… Тебе не говорили, что твой грязный язык принесет тебе много проблем? – прошипели в ответ.
Лан Юэ даже показалось, что он почувствовал тепло от жарко заполыхавших злостью щек Цзыжу.
- Множество ра…, - резкий и неожиданный удар по лицу, сбивший с ног, немного протрезвил голову. От второго он едва успел увернуться. В отличие от Цзыжу, его спутники, предпочитали работать кулаками, а не языками. Пожалуй, будь Лан Юэ трезвее, то с одним бы справился. Но двое… Только знай, уворачивайся.   
- Так и слушал бы умных людей, целее бы был, - торжествующе заключил сопляк, складывая руки на груди и ощущая, как от увиденного избиения собственные синяки болят чуточку меньше.
Слушать умных, значит? Ну что же, припоминал он одно мудрое изречение умного человека – кто знает, когда драться, а когда нет, тот победит. Нужно быть очень самонадеянным и глупым, чтобы не признать нынешние условия для драки не самыми благоприятными. И так как ни первого, ни второго за Лан Юэ не водилось, он метнулся в лес, выбрав самый здравый вариант – сбежать.
Растущие в произвольном порядке, продиктованном природой, и уносящие свои кроны высоко к небу деревья не способствовали быстроте передвижения, впрочем, как и драке. Зато в наступившей ночи позволяли прятаться и уходить от ударов.
- Псина трусливая. Я еще посмотрю, как третий дядя заставит стоять тебя коленями на бобах, - неслось ему вслед. Лан Юэ лишь усмехнулся – когда у самого кишочка тонка только и остается, что грозить влиятельной родней. А вот двое молчунов  долго не отставали. И парню пришлось петлять как тому зайцу, спасающемуся от лисицы. И когда он уже совсем потерял надежду не быть побитым, судьба над ним сжалилась – он понял, что слышит только шум собственных шагов и дыхания, а ноги вынесли его на огромную открытую местность с озером в центре. Пробежав еще немного, скорее, по инерции, он спрятался за большим – не менее сидящего человека в высоту - камнем у берега и затаился, опасливо поглядывая на темную полосу леса из укрытия. Убедившись, что преследователи и впрямь отстали, он коротко рассмеялся и уселся, привалившись к камню спиной.
- Вот же… заставили побегать.
В горле совсем пересохло. Рука потянулась к поясу, где должен был болтаться прикупленный про запас кувшинчик вина. И надо же – о, чудо - тот даже не разбился. Сделав большой глоток, Лан Юэ, наконец, осмотрелся, прикидывая, где оказался. Глубь леса, круглое озеро, большой камень – не иначе драконов приют. Много чего про это место говорили. Будто в старину упал с неба сраженный дракон. И так огромен был дракон, а падение его столь стремительным, что при ударе о землю образовалась глубокая яма, нынче заполненная кристально чистой водой. Сам же дракон под действием проклятия обратился камнем. Вот тем самым, на который так удобно сейчас опирался Лан Юэ. Другие поговаривали, будто камень этот – прекрасный принц, проклятый отверженной возлюбленной. И если девица придет сюда вечером и проведет на озере всю ночь, то к утру проклятие будет разрушено и камень вновь обратится принцем. Но что-то отчаянных барышень не нашлось… Да много чего еще говорили, всего не упомнишь.
Лан Юэ сделал еще один глоток из кувшина и глубоко вздохнул. И как раз к этому момент тучи, что закрывали небо с самого утра, окончательно разошлись. Показалась полная луна. Все вокруг заливала она своим призрачным бледным светом, пыталась дотянуться до поросшего травой берега  тонкой дрожащей дорожкой на водной глади.
- Бедные звезды! Нет им места в небесах — так сияет луна… - с чувством продекламировал, припоминая когда-то виденные строки. Наверное, неизвестный автор сочинил их в одну из таких прекрасных ночей…
Возвращаться в школу не хотелось - обещанная пытка бобами не радовала. А здесь, на берегу озера, так спокойно. Редкий стрекот кузнечиков и шепот листвы  будто говорили – закрой глаза, отдохни от суеты этого дня. Сопротивляться этому желанию Лан Юэ не нашел в себе никаких сил.
И сны, что редко ему снились, сегодняшней ночью отличались своей красочностью и реалистичностью – бушевало вокруг пламя, обдавая кожу горячим дыханием, тонко пела сталь сходясь со сталью, а в бездонных голубых небесах зиял черный раскол, исторгая полчища демонов.   

Пару месяцев назад.
Оно не помнило, как появилось на свет и не могло понять, где сейчас находится. Разум заполнял только голод. Всепоглощающий и всё подчиняющий голод. А впереди ощущалось тепло и притягательный запах жизни. Оно знало на уровне инстинктов - огонь представляет опасность, но запах манил и заставлял двигаться к цели, натужно дыша и влача за собой два отростка заменяющих ноги.
Здесь, в забытом богами месте на окраине Диса, в полуразрушенном здании расположились у костра пятеро бродяг. Совершенно не представляя, что являются предметом чьего-то гастрономического интереса. В вечерних сумерках они о чем-то переговаривались вполголоса. Но слова и их смысл ускользали от голодной твари. Она ползла напролом, совершенно не заботясь о том, чтобы быть незаметной. И незамеченной не осталась.
Разговоры у костра стихли. Люди прислушались, а затем раздалось грубоватое:
- Диг, глянь, что там.
- Чего я-то сразу? - возмутились в ответ, но как-то неуверенно. Попробуй, поспорь с главным – от своих же и достанется.
А оно двигалось, гонимое голодом, движение за движением, только вперед. В тишине разнесся вопль ужаса - вышеозначенный Диг разглядел «что там» и со всех ног бросился к костру.
- Т-там м-монстр, - заскулил парень, испуганно заикаясь  и тыча трясущейся рукой в темноту. – М-монстр.
Откровенно говоря, рассмотреть он смог нечто светлое и аморфное, пятном выделяющееся в сгущающихся сумерках. Но и этого хватило впечатлительной натуре. 
Остальные четверо насторожились, подхватились со своих мест и собрались в группу, рассчитывая дать отпор. И как-то само собой получилось, что у каждого в руках оказалась или бита или арматура. А у одного за спиной и вовсе покачивался хвост с острым жалом. В отличие от молодого товарища эти ребята особой впечатлительностью явно не отличались. Насмотрелись за жизнь всякого. А зная трусливую душонку Дига могло так статься, что и монстра-то не было, померещилось ему чего в темноте. Уж как он орал, встретив мелкую двухголовую псину, размером с футбольный мяч – ну, чисто на паука метров десяти наткнулся… 
В темноте явно что-то было и ребята ждали, когда это что-то покажется, чтобы оценить степень опасности. Судя по тому, что нападать на них не спешили, существо не представляло большой угрозы.
Натужно дыша и хрустя песком вперемешку с кирпичной крошкой, оно медленно вползло в круг света. Остановилось. Повело головой, словно принюхиваясь или прислушиваясь. Люди же смогли, наконец,  рассмотреть, с чем имеют дело. Молочно-белая кожа существа осклизлая даже на вид, плотно обтягивала голову и тело, словно тряпица скелет. Глаз не различить – затянуты все той же белесой кожей. А вместо носа два темных провала. Безгубый рот с оголенными зубами, чем-то напоминающими человеческие. Не голова живого существа, а будто иссохший череп. Ладони с длинными узловатыми пальцы перебирали по земле, подтягивая тело, потому что ходить тварь не могла – вместо ног у нее извивались два щупальца, напоминающие осьминожьи.
- Фууу, вот дерьмо, - раздался чей-то пропитанный отвращением голос.
- Там монстр, - пискляво передразнил тот, кто ранее отправлял Дига на проверку. – Придурок, -  главный все не сдержался и отвесил парню смачный подзатыльник. - Тоже мне, монстра нашел. Какой-то искалеченный уродец.  Чего встали ребятки, добьем, чтоб не мучилось. Что ж мы – не люди что ли? – усмехнувшись, мужчина двинулся вперед, поигрывая арматуриной.
И тут, доведенная до предела голодом тварь, заверещав настолько истошно, что люди схватились за уши, бросилась на того, кто был ближе всего – на добродетеля, предлагавшего ее добить. Повалив свою добычу, она вцепилась в нее зубами, прокусывая и кожу и одежду. Парализующее вещество из слюны попало в кровоток. Мужчина очень быстро потерял контроль над своим телом, лишь слабо подрагивая под тварью и пытаясь что-то мычать. И пока оно вгрызалось в плоть, отростки щупальца бешено молотили вокруг, отбивая всякое желание товарищей помогать бедолаге. Впечатлённые подобным выпадом бродяги, позабыв о своей храбрости, бросились в рассыпную.
Тварь же подтянулась и приблизила свое лицо к лицу мужчины. И к вящему ужасу несчастного безгубый рот накрыл его собственный, с жадностью впитывая энергию этого тела.
С десяток минут царила тишина, нарушаемая довольным утробным урчанием. Мужчина словно таял на глаза. Кожа сохла и жухла, под глазами обозначились круги, словно у больного, а волосы теперь больше походили на солому.
Утолив первый голод, тварь скатилась со своей жертвы и легла на спину, устремив бездумный взгляд в темноту. Судорога, прошедшая по телу стала для нее неожиданностью. Она не причинила боли. Но новое, неизведанное ощущение напугало и тварь жалобно завыла. Судороги становились все чаще и крупнее. Они меняли это создание, пока оно в панике каталось по земле. С каждой минутой тварь становилась все более похожей на человека, которым только что питалась. Даже бесформенные отростки превратились в пару ног. Ими уже не получалось яростно молотить о землю, потому что подобные соприкосновения причиняли боль.
Когда все кончилось, существо настороженно село и принялось рассматривать себя. Сначала загорелые руки, с узловатыми пальцами и грязными поломанными ногтями. Затем ощупало лицо, некогда напоминавшее обтянутый кожей череп. Больше всего тварь восхитили две мощные волосатые конечности. На этих отростках еда передвигалась. Пошевелив пальцами, существо попыталось встать. Получилось не сразу, но успех вызвал одобрительное урчание - так охотиться гораздо удобнее. Шатаясь, словно маленький ребенок, оно сделало несколько шагов и приметило еще одну конечность. Та моталась из стороны в сторону и касалась то одной, то другой нижней конечности. Тварь остановилась, пытаясь понять, для чего оно надо. Потыкало пальцем.  Конечность так и осталась висеть, мерно покачиваясь. Существо обхватило ее двумя пальцами и, приподняв, отпустило. Но это аморфное нечто упало, продолжая покачиваться. Тварь двинуло бедрами вперед и «это» тоже качнулось. Она пробовала и так и эдак, крутила бедрами и даже разочек неуверенно подпрыгнула, но нет, ничего не происходило. Конечность никак не желала функционировать. Глядя на мерные покачивания, существо усиленно пыталось понять…
Нет, тварь вовсе не была глупой и быстро усваивала информацию. Просто сильный голод застил разум. Сейчас, ощущая сытость и довольство, она оставила, наконец, непонятный отросток в покое и вновь обратила свое внимание на жертву. Вернее на различия во внешнем виде. Тело жертвы укрывали несколько слоев какой-то материи, тогда как существо представало миру нагим. Чтобы меньше выделяться и слиться с окружающими, пожалуй, стоило поступить так же – навешать на себя тряпок. А саму добычу припрятать. Хватит еще на пару раз. Ухватив неудачливого бродягу за ногу, тварь поволокла его в самый дальний и темный угол, по ее мнению, являющийся безопасным.

Самый высокий демонический покровитель Атты и его организации. Заметил Атту в первые годы его попыток завоевать свое место под солнцем Флегетона и взял под крыло, отметив своей личной печатью — знак, одновременно подчеркивающий подчиненное положение Атты, и дающий особый статус.
Элигос — из тех демонов, которые имеют свои принципы и свой взгляд на мир. Ему понравился Атта своим упрямством, ровным и сильным горением, изобретательностью и хитростью в бою, способностью организовывать людей. Он, вероятно, единственный из демонических владык, который относится к этому человеку с чем-то вроде уважения и единственный, кто знает, что Атта опаснее, чем думают другие. Но Элигос не хочет ему мешать ни в чем, напротив. Если этот человек сможет зайти так далеко, что станет реальной угрозой владыкам ада — значит, они это заслужили. Готов ли он, что Атта однажды бросит вызов ему самому? Абсолютно готов, и будет рад принять этот вызов.

Но пока что это исключено, Атте не под силу тягаться даже с половиной Элигоса. И он осознает это, а потом в отношениях с герцогом на рожон не лезет, не перечит его приказаниям, благо они случаются почти никогда, не отказывает в его просьбах.

Из занятных фактов: казна бесконечно ведущего войны демонического герцога вечно пустует, а Атта еще из своей земной короткой, но яркой карьеры террориста понял, что джихад без денег не делается, и развил бурную экономическую деятельность в аду, приносящую приличную прибыль. И теперь Элигос регулярно просит у "Базы" в долг, который деньгами не возвращает никогда, но, будучи человеком чести, считает неудобным отказывать потом Атте в любых просьбах, чем тот пользуется с осмотрительностью.

Демон-Ворон — один из великих воителей Флегетона, сотни лет участвует в кровавых битвах под чужими знаменами, талантливый стратег, но по характеру не лидер, предпочитающий держаться на вторых ролях. Зачем он сражается? Он уже не знает, зачем. Война ради войны, потому что иначе во Флегетоне нельзя. Да и умеет ли он что-то еще.

А тут вдруг появляется Мохамед Атта, по меркам ада "новорожденный" смертный. Он горит идеями, которые ему не по размеру, он, человек, хочет бросить вызов демонам, сломать систему, в которой ты можешь добиться чего-то только через 144 перерождения, потеряв свою личность по дороге. Атта говорит: людей в аду очень много, гораздо больше, чем демонов, мы соберем их под свои знамена и найдем способ воевать против демонов даже не обладая огромными магическими ресурсами. И Демон-Ворон говорит "как это интересно, я тебе помогу"

Ходят слухи, что когда-то Демон-Ворон был взят в плен Аттой. Великий демонический воин, и попался в руки человеку, без пяти минут новичку в аду! Флегетон свиреп, люди, его населяющие, жестоки не меньше, чем демоны. Чаще всего демоны не попадаются в ловушки людей, но участь тех, кто допустил оплошность, незавидна — обозленная чернь подвергает их ужасным и позорным казням. Атта запросил за Ворона большой выкуп у его непосредственного сеньора, Элигоса, но тот платить отказался (казна Флегетона всегда пуста). Ворон был уверен, что обречен на отвратительное существование в магической ловушке и долгие издевательства, но неожиданно Атта отпустил его, взяв клятву не вредить его организации.

С тех пор Демон-Ворон стал не только его союзником, но и почти что другом. Его не связывает клятва верности в служении, только клятва не причинения вреда, помогает Атте он добровольно, из своих собственных интересов. Ему не хватает собственного огня, который он потерял на пути превращения в демона, но память о котором жжет его, и целеустремленность и упорство Атты дает то, чего ему так не хватает. Он не способен поверить сам в тот смысл, который вкладывает этот человек в свою борьбу, но ему, видимо, хватает стоять рядом и греться у этого костра.

- Да, форум, как можно заметить, весьма малолюден, зато, в каком-то смысле, уже прошел испытание на прочность — форум открылся в прошлом году, уход одного из администраторов и почти всех игроков случился через несколько месяцев после открытия, а мы, три человека включая админа, решили себе просто играть дальше, и так и играем. Но мне все-таки не хватает еще участников и движа, поэтому и ищу новых игроков)

- Я в среднем предпочитаю темп игры в 1-2 поста в неделю, но эти роли могу отдать и более медленным игрокам, будем играть неторопливо и вдумчиво.

- Мне очень важен стиль и слог игры на этих ролях, я хочу видеть красивых, пафосных в хорошем смысле демонов, и получать эстетическое удовольствие от игры. Оба этих демона сами высоко ценят красоту и стиль, и игрок должен передавать это в постах.

- Отношения между ними и моим персонажем можно двигать в ту или иную сторону, добавлять какой-то остроты, драмы, или напротив, играть не слишком типичные для ада отношения уважения и привязанности между такими сложными демонами и таким сложным человеком. С Элигосом отношения более отстраненные и с достаточно выраженным мотивом доминирования: Атта ему неровня, и это оба прекрасно понимают.
Демон-Ворон — единственный демон, которого Атта считает своим другом, а не просто ситуативным союзником, и Атта очень важен для Ворона, и это вполне можно назвать любовью.
Но. И это очень важно. Между ними и Аттой не может быть никакого даже намека на сексуальные чувства. Это исключено, потому что у моего персонажа большой бзик во всей этой теме, она для него очень травматична, и он не смог бы поддерживать уважительные и доверительные отношения с теми, кто как-то его напрягает в этом моменте.

Разумеется, у обоих могут быть свои любовные отношения на стороне, хоть с каким полом, временные или постоянные, но, я предполагаю, что у обоих характер и принципы таковы, что они сами по себе соблюдают какую-то сдержанность, скажем, трахаться на пиршественном столе посреди народа — это не про них, хоть для многих других демонов  может не существовать табу на этот счет.

Про Демона-Ворона только отдельно уточню, у него в жизни очевидно привязанность и лояльность к Атте стоят выше в приоритетах, чем любовный интерес, каким бы они ни был, или его может не быть вообще.

- Если вы придете на какую-то из этих ролей с приятелем, чтоб отыгрывать еще какую-то личную линию, я буду обоими руками за. И ногами тоже. Мне не хватает не просто писать посты, но и читать чужие)))

Он проиграл.
Это была долгая и странная битва, не похожая на то, к чему привыкли демоны-воители Флегетона: небольшой отряд, состоящий сплошь из людей, организация, которую, за неимением другого подходящего имени, Атта так и называл общим словом — этот отряд избегал встречи с огромным войском Конана в открытом бою, но наносил удары исподтишка и отступал в леса. Атта сломал весь мозг, перебирая все возможные комбинации, как только можно навредить противнику. Самым перспективным средством оказались все же неразумные бесы, в изобилии водившиеся в болотах и лесах, оставалось только решить нетривиальную задачу: как обуздать беса достаточной разрушительной силы, чтоб донести до места диверсии и не быть сожранным самому? Было много неудачных попыток, из-за которых гибли его же люди, и все же им удалось внести сумятицу в ряды врагов и лишить тех сна и покоя. Когда Атта сжег огненными бесами все запасы продовольствия и заманил часть войск в зыбучие бесопески, Конан начал присылать ему послания с почтовыми голубями-бесами.
"Подлый трус! — передавалось там. — Хватит строить мне козни исподтишка и удирать! Выходи, чтобы сразиться со мной в честном бою!"
Атта даже слушать его не собирался и продолжил свое. Но силы все же были не равны, и когда разозленный Конан всерьез задался целью разбить несносных людей, долго бегать не получилось. Демонское войско выследило остатки отряда Атты, прочесало участок леса, выгнало людей в небольшую долину, окружило, все сильнее и сильнее сжимая кольцо.
Над головами трепетали знамена, нависали копья, клыки и рога.
Сам Конан, косматый демон с рогами, как у зебу, и искаженным изменениями лицом, которое он не преобразовывал, подъехал к Атте и его пятерым уцелевшим соратникам на огромной волообразной ездовой химере.
— Я не трус, — сказал ему Атта, глядя прямо в глаза с высоты своих жалких метра семидесяти трех сантиметров. — Если бы я был им, я бы и думать не смел, чтобы бросить тебе вызов. А что до средств моей войны, то каждый сражается тем способом, которые ему доступен.
— Ты проиграл.
— Да, проиграл, — согласился Атта. — Но признай, я заставил тебя побегать.
Демон хмыкнул, прищурился, вглядываясь в метку человека.
— Сколько лет ты уже у нас? Пять?.. А ты способный. И в твоих словах есть резон. Но ты уже понял, человек не может бороться с демонами. Вот мое предложение: присягни мне на верность вместе со своими людьми, служи мне, своей службой и своими смертями на поле боя ты заработаешь себе славное будущее. Из тебя выйдет отличный демон.
Атта оглянулся на своих спутников и заметил в их взглядах откровенный проблеск надежды.
— Я откажусь. Хоть твое предложение и лестное, — надо быть немного вежливым. — Но я не держу никого из моих людей, если хочешь, предложи им отдельно, пусть каждый решает за себя.
Демон кивнул. Атта все понимал, в каком они оказались положении, и все же ему было горько видеть, как все пятеро его соратников, с этого момента — бывших соратников — засеменили, избегая глядеть ему в глаза, в сторону демонских войск.
— На что ты надеешься? Может, ждешь, что кто-то знатнее меня предложит тебе служить? — ревниво заметил демон.
— Мне хватило бы твой знатности, — ответил Атта, — но что ты мне предлагаешь? Быть мясом для рукопашных в твоем войске, быть разменной монетой, слугой, мальчиком на побегушках у демонов, пока я не стану, как вы — через сколько лет? Двести? Триста? Я пойду своим путем, и если я преуспею, иншалла, через десять-пятнадцать лет я смогу тебя победить, и надо мной не будет другого господина, кроме всемогущего Аллаха, — он ткнул пальцем в небо.
Демон захохотал.
— Глупец! Если ты пойдешь своим путем, через десять-пятнадцать лет ты будешь гнить в Тохамарийских болотах, и рассудок покинет твое полуживое тело, которое будут жрать пиявки, бывшие когда-то такими же неудачниками, как ты. Аллаха не существует. Ну или ему нет дела до жизни таких червяков, как ты, как впрочем, и до всех остальных, — он покачнулся на своей химере, оборачиваясь к перебежчикам. — Убейте его.
Они замялись.
— Вы выбрали то, что выбрали, — сказал им Атта. — Так делайте то, что вам приказано.
Наконец один из них, тот, который пробыл в аду дольше всего, около пятидесяти лет, решился, подошел к Атте, обнажив нож, положил свободную руку на плечо.
— Прости. Но ты проиграл, — и быстрым движением перерезал ему горло.
Атта упал, и успел еще почувствовать вкус собственной крови, услышать собственные хрипы и бульканье, а потом тьма накрыла его.

Кристобаль с интересом разглядывал, как принцесса выбирает себе наряды, побрякушки. Вообще, любопытно наблюдать за людьми, когда выводишь их из привычной среды, из зоны комфорта. Фейра следил за обезьянкой, чтобы тот ничего не стащил. Уж у этой дамочки воровать не хотелось, да и на такое дельце у нее глаз наметан. Не хуже, чем у капитана. Благо, у него нет необходимости воровать все, что видит. Интересуют только богатые корабли, в этом есть свой азарт.
Пока принцесса выбирала, Кристобаль смотрел на ассортимент. Иногда он привозил ей какие-то вещицы из походов. То, что девать действительно некуда. В основном женские. И совсем не интересные. Сейчас не наблюдал ничего из них... Видимо, торговлишка на острове идет хорошо.
Его отвлек голос принцессы, которая примерила ему на камзол брошь. Кристобаль усмехнулся, но с любопытством посмотрел, что же она там такого присмотрела. Брошь действительно интересная, Кристобаль любил символичные вещицы. Но чаще это или оружие, или трофеи... А еще чаще его одежду украшала кровь врагов. Но раз даме нравится, значит, нужно. Тем более этот взгляд... Ради него действительно стоит.

— У вас прекрасный вкус, принцесса, — уже с восхищением посмотрел на нее Кристобаль, — Пожалуй, возьму, раз вам так нравится, — это было главным аргументом. Даме нравится. Остальное уже не так важно.
Расплативший, они забрали покупки, вернувшись к пристани, Кристобаль приказал матросам отвезти их на корабль. А пока... Он помнил одно неплохое место, где почти не бывает людей. Если только эти люди сами сюда целенаправленно не идут. Огромный берег с белым песком, высокие пальмы и деревья. Радомиле должно понравиться.

— Захватим кое-что, и я вам покажу одно место, — он сунул несколько монет одному из матросов, велел принести из заведения пару бутылок рома. Не самое плохое, как можно подумать. На острове Кристобаль знал почти все трактиры, и где какой ром продают.
Пока его команда занимается кораблём, у них есть время хорошо отдохнуть вдали от морской качки. Иногда Кристобаль вспоминал про морскую болезнь, когда долго оставался на берегу. Одна из причин, по которой пират практически живет на нем.

— Идемте, — забрав ром и сунув в сумку, Кристобаль повел ее вдоль берега. Синее море, прекрасный вид... Вообще трудно представить, что весь этот остров принадлежит пиратам и им лояльным. Пройдя дальше, Фейра с принцессой вышли на большую территорию, практически не тронутого, чистого песка. Он нашел своё любимое дерево, которое наклонилось вперед, днем под ним образовывалась тень. Именно туда, он бросил сумку.

— Присаживайтесь, принцесса. Созерцайте прекрасный вид, где еще такой увидеть, — он протянул ей одну из бутылок, — Хотите? Не бойтесь, не отравлено. Кто, если не пираты знают, как приготовить качественный ром, — безусловно, умельцы найдутся. Правда, кто их еще пьёт в таком количестве...  Кажется, вчера ей понравилось.

— Я люблю это место, почти никого не бывает, — он скинул с себя верхний камзол, предварительно отстегнув брошь, чтобы не потерялась в песке, убрал в сумку. Оставшись в рубахе, Кристобаль откупорил бутылку с ромом.