Форум: PULSE

Текст заявки:

Alice Han*
faye malisorn

wlw  |  27-30  |  альянс

Элис — человек, с которым не спорят, потому что у неё всегда есть план, и если ты начнёшь бузить — ты в нём окажешься в роли приманки. Серьёзно.

Она контрол-фрик до дрожи в левом веке (твоём): всё должно быть на местах, по графику, по её стандартам и не дай бог ты двинешь коробку с провизией на три сантиметра влево. У неё на всё чек-лист. Даже на твои истерики.

Угрожающе харизматична: люди либо идут за ней, либо идут нахуй. Спокойная внешне, но если взорвётся — пиши завещание. Может уничтожить одним взглядом, одной фразой, одним спокойным: «Ты сейчас серьёзно?..»

Когда все срутся, она говорит «хватит», и все такие: окей. Даже сраные зомби смущаются при виде её приподнятой брови.

Руководит не криками, а давлением, но давит умно, медленно, с холодной уверенностью.

Мания величия? Есть. Сарказм и ирония? Опционально. Желание подмять под себя всё, что движется? Естественно.

Характер отношений Элис и Тео: контролирующая харизматичная властная женщина против орущего на весь лагерь стикера “🧃”.

Они — как две противоположности, которые вынуждены существовать рядом. Элис старше, опытнее, жёстче. Она привыкла к порядку, структуре, дисциплине. Для неё контроль — это способ выжить и сохранить группу в целости. Она не терпит хаоса, спонтанности и бесполезных разговоров. Делай, не ной. Чётко, по делу. Тео — моложе, громче, резче. Постоянно в движении, постоянно с комментариями про твою мамку. Нарушает порядок, отказывается подчиняться, троллит и проверяет границы, но не потому что хочет власти или внимания, а потому что так устроена. Её защитная реакция — юмор, провокация, игра. Они регулярно конфликтуют. Элис устала повторять, чтобы Тео «прекратила мешать работать», Тео устала слышать, что она «опять довела старика Хэндрикса своей выходкой».

— Признайся.

— В чём, блядь? В том, что я гуманитарий? — буркнула Тео.

— Что влюбилась.

— Нет! Я не влюбилась, я просто... биохимически сбилась с курса. Это не любовь, это — сбой системы. Сбой, вызванный внешним раздражителем в виде темноволосой доминантной угрозы с глазами, которые понижают мою самооценку на 15% при каждом зрительном контакте.

Тео криво усмехается. Потом говорит тихо:

— Ты всё равно самая бесячая.

— Ты у меня тоже не подарок, — кивает Элис и хлопает её по затылку. — Пошли жрать. Пока я не передумала и не выгнала тебя только за твой ебучий характер.

— …ёб твою мать, да ну его на хуй, — вырвалось у неё, когда ведро с водой лизнуло край растяжки, и всё разлилось аккурат ей под ноги.

— Что ты сказала? — Элис тут же оказалась рядом. Не резко, а вот так — как тень. Как смерть в «Игре в кальмара».

Элис и Тео — это не «большая и маленькая». Это не «наставница и протеже» и уж точно не «сёстры». Это напряжение, которое маскируется под «ты меня бесишь» и «заткнись уже».

Никто из них не говорит напрямую, но в каждом прикосновении, в каждом “не смей” и в каждой фразе “ещё раз так сделаешь — выгоню” есть больше, чем просто забота; они не признаются, конечно. Точно не Элис.

Однако:

— Элис держит Тео ближе, чем надо. Ругает чаще, чем необходимо. Следит за ней внимательнее.
— Тео задевает Элис сильнее, чем кого бы то ни было. Лезет к ней. Провоцирует. Проверяет, насколько та готова её терпеть.

Обе знают: если сказать вслух — начнётся что-то, что они не смогут контролировать. А Элис не любит терять контроль, особенно над собой. Особенно когда дело касается вот этой взбалмошной, до дрожи наглой пиздючки, из-за которой у неё горят провода и сбиваются дыхательные ритмы.

Что мне важно

— Общение — обязательно. Посты раз в неделю — пойдёт, чаще — лучше, реже — ну такое себе. Могу удариться в спидпост, могу ждать, но если общения нет — у меня всё глохнет, как у сломанной посудомойки. Размер постов... не имеет значения 😏

— Все гештальты и кинки рассмотрю. Я не ханжа, могу удариться хоть в даркроманс, хоть во флафф, если всем будет прикольно. Главное сохранить изначальный костяк, иерархию, характер Элис.

— Имя можно менять, внешность — очень не желательно, но если у вас прям горят глаза на заявку, а на внеху не очень, то я подумаю. С тяжёлым вздохом, но подумаю. Фракцию тоже можно менять, если у вас есть идеи, как в контексте этих отношений они будут пересекаться, будучи в разных фракциях.)

— Алсо, историю их знакомства придумаем вместе. Я не берусь писать за вас биографию, хотя у меня есть кое-какие намётки, собственно, поэтому и не прописываю, как они могли бы познакомиться. Кто она в «Альянсе» (или любой другой фракции), чем занимается, какую должность занимает и где — всё это исключительно на ваш выбор, а там подстроимся. В целом видится, что она глава/координатор чего-либо, типа глава/координатор разведки/медблока, но тут надо уточнять у админов.

— Пишу от третьего лица, с большими буквами, без поэтики и трёхслойных метфор. В среднем 3-5к, но тут вообще как попрёт, в зависимости от ситуации.

— Короче, если зацепило — цепляйтесь, а там разберёмся.

Ваш персонаж:

Теодора Ханртнелл

📰 Хаотичный гений с лицом потерянного щенка. Мозги как у хакера, подача как у стендап-комика, повадки как у уличного кота, которого ты пыталась прогнать, но он остался и теперь спит у тебя на подушке. Любит притворяться глупее, чем есть, чтобы смотреть, как остальные путаются в своих же аргументах. Не выносит пустых понтов, зато умеет вскрыть чужие маски одной фразой и сделать вид, что «это была просто шутка». Ирония — основной язык. Сарказм — встроен. Под её балаганной подачей — тонкая эмпатия, аналитика и выжженное жизнью чутьё.

Говорит быстро, много, иногда бессмысленно — в одной фразе может быть мем, философия, грязная шутка и флешбек из детства. Если молчит, значит либо анализирует, либо кто-то сейчас получит по щщам. Её язык — это ирония, сарказм, троллинг, и всё это с приправой эмпатии, которую она тщательно прячет. На деле — внимательная, чуткая, но не лезет с утешениями. Может заметить, что у тебя что-то не так, но вместо «ты в порядке?» выдаст: «Ты либо не выспался, либо наконец сбежал от своей дуры. В любом случае, водичку будешь?»

📃 Родилась в обычной семье: мать, отец, нормальная квартира, нормальные ссоры, нормальная ругань «почему в комнате срач». С детства занималась танцами — в основном хип-хоп, потому что ей не нравилось, когда говорят, как именно надо двигаться. Тело у неё слушается хорошо, особенно когда не мешают.  Школьную программу тянула на троечки и четвёрочки, просто потому что не было желания доказывать, что она умная, хотя мозги всегда были на месте. Физика, химия, философия — если захотела, то врубалась с полуслова. Могла процитировать Ницше наизусть, а потом добавить: «Воля к власти — это когда твой ион положительно заряжен, а тебя всё равно тянет на реакцию». Домашку не делала принципиально, ибо вариант «зубрёжка ради балла» вызывал физическое отвращение. Учителя то бесились, то хихикали, когда ловили, что она на самом деле всё понимает, просто ей пофиг.

До всей этой зомби-херни Тео также увлекалась походами: в лес или в горы — с друзьями (под присмотром учителей или взрослых, конечно). Любила таскать тяжёлый рюкзак, ставить палатку, жечь костёр, рассказывать придуманные на ходу страшилки так, что потом никто не хотел идти в туалет один. Спала в спальниках, ела тушёнку с хлебом, засыпала под шум деревьев — всё это теперь пригодилось.

С отцом всегда ладила лучше, чем с матерью. Не потому что не любила мать — просто с отцом всегда общение шло лучше. Он учил Тео чинить тачки, играть в гольф, правильно держать бейсбольную биту, прыгать через костёр и рыбачить. Тео учила его как правильно гуглить, удаляла с его телефона «сабвей сёрфер» и постоянно надоедала вопросами из разряда «сколько нужно сигарет, чтобы убить одну лошадь». Когда родители развелись в сентябре 2018, Тео осталась с отцом, но почти каждый день продолжала видеться с матерью, пока та не забрала Тео к себе.

Когда всё началось, Тео не испугалась. Первую новость про заражённых приняла как трэш-шутку. Потом, когда всё начало рушиться — продолжила троллить, только сильнее. Страх сразу ушёл в глухую переработку. Выживание стало частью её внутренней игры, защитной реакцией на происходящее. Но при этом внутри она быстро поняла, что всё серьёзно. Очень серьёзно.

Первое время они с отцом выживали вместе (в те выходные Тео была у него): держались в группах, теряли, находили новые группы; прятались в заброшенных домах, на фермах, в багажниках выброшенных машин. Но в январе 2024 на их группу напали мародёры. Лагерь бросили в спешке, кто куда успел — тот туда и побежал. Тео с отцом разделились, в панике потерялись в лесу, и Тео была вынуждена остаться с Дрейком. Какое-то время они бродили вдвоём, пока не нашли новую группу, а та не привела их к воротам Альянса. К сожалению, самому Дрейку выжить не удалось — его сожрали на пути к базе.

Тео не знает, жив ли отец, жива ли мать, которую она не видела с самого начала ЗА. Она молчит, не спрашивает. Но всегда ищет в толпе — ходячих, полуразвалившихся, выживших.

А пока — живёт так, будто это большая ролевая игра: «Убей монстра, добудь тушёнку, выживи ещё день». Только в этой игре не дают сейвов, а Тео и без того играет на максимальной сложности — с вечной ухмылкой и видом «я просто пошутила».

Пример поста

Филиппа закрыла дверь на замок и развернулась к подруге, растерев ладонью слегка покрасневшее лицо.

— Но рука и вправду ничего, ты права, — усмехнулась она, сняв пиратскую руку, и помахала ей Кэмерон якобы в знак приветствия. — Можно подарить её Лис, чтобы ей было не так одиноко холодными вечерами в подземельях… — шутливо подёргала бровями и рассмеялась в унисон с подругой.

Затем протянула эту же самую руку, чтобы Кэмерон могла положить туда шоколадную лягушку.

— Не знаю, может быть, что тебе придётся покупать новые очки. Не собираешься же ты бросать своё имя в кубок… Не собираешься же? — переспросила с опаской, искоса взглянув на Кэмерон.

Та вроде и не выглядела как человек, который собирается совершить столь очевидную глупость, но это же была Кэмерон Грэйс Шоу. Человек «семь пятниц на неделе» и человек, который изобрёл порчу на понос просто потому что. Филиппа понятия не имела, что должно быть в голове у человека, который всерьёз додумался до такого, и который при этом на полном серьёзе сдавал СОВ по нумерологии.

Она раскрыла свою лягушку, отправляя шоколад сразу в рот, и вытащила карточку.

— О, мфгф!!!

Филиппа развернула карточку лицевой стороной к Кэмерон, чтобы та могла разглядеть профессора Риордан в полной красе, и потыкала в неё трухлявым пальцем пиратской руки. Судя по выражению лица, Кэм собиралась сказать что-то из разряда: «И тут доколебалась. Ну точно подкатывает, чертовка!», но Филиппу волновало другое. С трудом проглотив шоколадку, Фил села рядом с кроватью подруги и повернулась к ней спиной, внезапно посерезнев.

— Слушай, Шоу, я же могу доверить тебе секрет? Обещай, что никому не расскажешь. — На мгновение подняла взгляд, чтобы убедиться, что Кэмерон переключилась из режима распиздяйства в нормальный, и отвернулась вновь. — Короче, есть кое-что… В общем. Моё юное нежное сердце больше не девствественно! Не смейся, это серьёзно!.. — Она ударила Кэм по руке трухлявой ладонью. На удивление даже для себя, Филиппа оказалась весьма застенчива в таких разговорах. — По-моему, я… Ну это, влюбилась. В профессора Риордан, — горячо зашептала, доверительно повернувшись к подруге лицом. — Только не смейся, пожалуйста, я серьёзно говорю. И не надо твоих гомофобных шуточек, я понимаю, что профессор Риордан не из этих.

Она молча пожевала губу, разглядывая лицо Кэмерон и пытаясь прочитать в нём её мысли.

— В прошлом году, когда я осталась в Хогвартсе, чтобы сдавать СОВ, мы много болтали и всё такое, — растерялась Филиппа. — И я тогда вроде как поняла это. Но я же понимаю, что я наверняка не единственная, кто готов ей рисовать сердечко майонезом на батоне… да хватит ржать!.. Короче, я говорю, что полюбому половина школы в неё влюблены, и вообще есть, из кого выбрать. А я это… Я. И мне ещё даже семнадцати нет. И вообще, получается, хуйня какая-то, да?

B-47X-(R) (B - Biotechnica, 47 - the subject number, X - sex, R - specialization "Ranger")
Грейс/Grace (имя, данное другом)
Векса/Vexa (имя, данное позже для удобства корпорацией как агенту-боевой единице)

B-48Y-(R)
Джекс/Jax (имя, данное подругой)
Шейд/Shade (псевдоним, который был взят после того, как он оказался на улице)

Белые стены, едкий запах медикаментов, слепящие вспышки аппаратов и витиеватые графики на экранах - всё, что могла вспомнить B-47X-(R) из своего раннего детства. Позже её мир стал чуть шире - другие дети, такие же одинокие, с порядковыми номерами вместо имён, воспитатели-тире-надзиратели, не выпускающие из рук планшеты, и цифровые статистики, сформированные на основе бесконечных чек-апов, тестовых результатов индивидуального перформанса и глобального рейтинга группы.
Для ребёнка, не видевшего другой реальности, экспериментальный лагерь Биотехники был единственным домом, доктора и работники корпорации - семьёй, а лабораторная оценка - рутиной, повседневностью, иногда - игрой. Только со временем, из ненароком подслушанных разговоров взрослых, из нечаянно обронённых по невнимательности вещей, начало становиться ясно, что где-то там, далеко за привычными стенами, существует совсем иной мир. Без жесткого распорядка, замеров по расписанию, без внутренней пустоты - мир, окрашенный в яркие цвета вместо белого льда и льда металла; мир, где ты не просто маленький винтик в системе, который потеряется - никто и не заметит, но где ты - нужен.
Сложно сказать, когда B-47X-(R) в полной мере осознала своё положение, но совершенно точно можно утверждать, что жизнь с тех пор больше не была прежней. Сперва обыденность, после - притворство, но в конце концов освобождение (или заточение?) грубой правдой: все они здесь были лишь сырьём для экспериментов.
Группа, в которой она находилась, состояла из выращенных в искусственных утробах подопытных с кропотливо отобранными сочетаниями генов. Целью корпорации было понять, какое из сочетаний проявит себя лучше в интеграции с имплантами. Соединение биологии и кибернетики, справедливо оправдывающее само название компании.
Выбора ни у кого не было, как и права слова, но каждый справлялся по-своему: кто-то закрывался в жестокой иллюзии, предпочитая верить, что его здесь действительно любят; кто-то слишком шумно бунтовал, в результате тихо исчезая как из группы, так и из отчетов; кто-то принимал правила и приспосабливался к системе. B-47X-(R) была последней. Она просто была, просто выполняла свой план, просто коротала дни, смирившись с жизнью, которая им досталась. Она понимала, что никому из них не выиграть в эту игру, но можно хотя бы обеспечить себе относительно безопасное нахождение в ней.
Иногда, B-47X-(R) пыталась помогать младшим детям, если видела, что они не справляются, а значит над их дальнейшим участием в программе (читай, жизнью) начинает нависать угроза. Она вступалась за таких детей  - осторожно, незаметно, не пытаясь казаться откровенной защитницей, чтобы не привлекать к себе слишком много лишнего внимания - делилась своим опытом, роняла добрые слова перед экзаменаторами, подставляла плечо. Мелочи, которые могли бы помочь выжить. B-47X-(R) ненавидела созданную корпорацией конкурентную среду, но были и те, кто имел другое мнение на этот счёт.
B-48Y-(R) был одним из них. Яркий экземпляр типажа «бунтаря», только не против системы, а против своих. Самоуверенный задира, стремящийся обойти всех и каждого на пути признания лучшим, так и не сумев осознать трагедию их общей судьбы. B-47X-(R) хорошо его знала, как и все вокруг, всё же они выросли вместе. Но если для неё он был изученным раздражителем и вызывающей усталость колючей занозой, то для него она - лишь фоновым шумом, не стоящей внимания массовкой, которую он давно пообещал себе переплюнуть.
До одного переломного дня.
По достижению 12 лет для всех детей корпоративного лагеря начиналась усиленная череда испытаний, призванных оценить их имеющийся прогресс, уровень общих навыков и стабильность эмоционально-психического состояния. По итогу они получали разные аугментации  и отправлялись каждый в специализированный комплекс для дальнейшего совершенствования в своей нише. А кто-то не отправлялся никуда вовсе, хоть это и не разглашалось.
Направлений было два - военно-техническое (Rangers), интеллектуально-разведывательное (Cryptic). Тестирование длилось около года, включая в себя разные этапы, на которых дети соревновались друг с другом. На одном из первых таких испытаний B-47X-(R) и B-48Y-(R) сперва оказываются в паре с другими детьми, над которыми одерживают победу. Первая - холодным рассудком, второй - чистым адреналином. Только вот, дальше случается то, к чему никто из них не был готов - как близких по рейтингу, их ставят в пару друг против друга.

Формат: серия испытаний на управление дронами (боевые/разведывательные).
Структура: три раунда, каждый - в паре. Победы дают очки рейтинга.
Правила: кто выигрывает два раунда из трёх, получает больше очков. Соответственно, его рейтинг выше, перспектива оказаться в числе списанных участников - ниже, корпоративная слава - ближе.

Первый раунд представлял собой гонку дронов в лабиринте. Второй - боевой симулятор на арене. B-48Y-(R) недооценивает своего оппонента, а B-47X-(R) довольно быстро выводит дрона противника из строя, грамотно оценив ситуацию и подгадав удачный момент. Всё выглядит так, что ей не пришлось слишком сильно напрягаться для этой победы - она не ликует, не смотрит свысока, с торжеством в глазах. Она спокойна, как и всегда. И именно это злит мальчика больше всего.
Чуть позже, пораньше покинув обеденный зал, чтобы провести больше времени в симуляторе и лучше подготовиться к следующему, финальному раунду, B-47X-(R) случайно сталкивается со своим соперником в одном из пустых коридоров лагеря. Она застаёт его в минуту слабости, со слезами на глазах, разбивающим кулаки о стену. Это странно, непривычно, тревожно. Самой затравленной жертвой местного "хулигана" оказывается он сам. B-47X-(R) не стала ничего говорить, не стала вмешиваться, постаравшись незаметно свернуть за ближайший угол, будто бы её здесь никогда и не было. Но что-то в ней переменилось и после этой незапланированной встречи она уже не могла смотреть на него так, как раньше.
Когда подошло время финального раунда, B-48Y-(R) был на взводе - его челюсти сжаты, на руках проступили вены, глаза бегали в плохо скрываемой панике. Третий раунд был отчасти похож на первый, только помимо того, чтобы первым найти правильный путь из лабиринта, нужно было вдобавок преодолеть полосу препятствий и вовремя обойти все лазерные ловушки. Долгое время оба соревнующихся шли рядом с небольшим отрывом B-47X-(R). Но у самого конца она резко теряет преимущество, словно спотыкается на ровном месте, взрываясь о последнюю ловушку в метре от финиша, тем самым пропуская противника вперёд и обеспечивая его победу.
Казалось бы, можно радоваться, но B-48Y-(R) начали терзать сомнения о честности своей победы. Он долго пытался, но всё же не мог выкинуть из головы очевидные вопросы: "что это было?", "может, мне показалось?", "она считает меня слабаком, неспособным выиграть без поддавков?" И чем дольше он думал об этом, бесконечно прокручивая в мыслях последние несколько секунд их состязания, тем сильнее распалялся. В конце концов, он решил потребовать с девочки объяснений напрямую, но получил лишь молчаливое пожимание плечами. Она не знала, что сказать, она этого не планировала и она бы могла победить без труда, если бы её рука тогда не дрогнула. Почему это произошло - она и сама до конца не понимала.
Но с этого самого момента динамика между ними начала меняться. B-48Y-(R) переключил всю свою заносчивость на неё одну, вечно пытаясь прибиться к ней в пару, будто отчаянно желая что-то доказать. B-47X-(R) не была сильно против, поначалу объясняя это терпение тем, что хотя бы другие дети больше не страдают от его нападок.
Постепенно, их негласное сопротивление перерастает во что-то более сложное и многогранное, заканчиваясь тем, что за пределами стерильных лагерных стен называют дружбой. Он придаёт ей решимости говорить там, где она раньше молчала, азарта и улыбок в жизнь, она ему - спокойствия и принятия, которых ему всегда не хватало.
Спустя год активного тестирования и постоянного взаимодействия они сближаются настолько, что решают дать друг другу настоящие имена. Джекс и Грейс.
Когда день окончательного распределения по специализациям начинает маячить на горизонте, Грейс всё ещё лидирует по всем боевым испытаниям - её распределение на военную базу не оставляет сомнений. Фокус для Джекса в том, чтобы за короткое время выдать всё, на что он способен, и суметь присоединиться к подруге, хоть ему и пророчат будущее в разведке. Забавно? Можно было бы решить иначе, но прямая агрессия и слишком сильная вспыльчивость всё ещё застилают его виденье в критических моментах, мешая мыслить тактически. А вот работа с системами как раз расслабляет, помогает сосредоточиться. И именно на неё он полагается, чтобы вырвать для себя нужный билет.
На решающей линии испытаний Джекс, боясь лишиться последнего шанса, незаметно саботирует чужую консоль управления, знаменуя полный провыл соперника. Его зачисляют к военным вместе с Грейс, но тот ребёнок пропадает. Большинство слабых и неподходящих кадров отфильтровали давно, так что этот случай исчезновения - первый за долгое время: реальность словно решает жестоко напомнить, кто они и где находятся, чтобы больше не смели забыть.
Джекс добивается своего, но чувство вины очень сильно бьёт по нему, переворачивая мир с ног на голову. Он больше не может притворятся, что имеет какую-то ценность здесь, что с ним ничего подобного не случится, что он станет тем, кто придёт к успеху. Он впервые чётко осознаёт в какой они оба опасности, начиная задумываться о возможном побеге. Грейс не поддерживает его размышлений, потому что не верит, что у этой затеи есть хоть какой-то потенциал, чтобы закончиться хорошо. Правда, со временем им открываются вещи, понемногу трансформирующие её мнение.
После распределения все дети подвергаются активной фазе внедрения имплантов - главной цели, ради которой они всё это время готовились. И Джексу не везёт. Это всего лишь биология, но она предаёт его - психика не выдерживает, организм из раза в раз демонстрирует несовместимость, отправляя своего неудачливого хозяина тяжело восстанавливаться в медотсеке. У Грейс же всё отлично, импланты приживаются как родные - заслуга её выдержки напополам с выигрышем в генетическую лотерею. Благодаря такому редкому и ценному сочетанию факторов она становится важным асетом для корпорации, на неё рисуют далекоидущие планы в то время как Джекс висит на волоске от исчезновения. Грейс этого не выдерживает. Теперь уже она подбивает его на активный план побега, потому что не хочет потерять.
Они претворяют свой план в жизнь через три года, думая, что всё просчитали. Но что могут 16-летние дети против большой и страшной корпоративной машины? Их накрывают в процессе, Джекса серьёзно ранят, а Грейс предлагают сделку - ему помогут и даже отпустят живым, если та подпишет контракт кровью, всецело отдавая своё тело в пользование корпорации. Убивать её - слишком расточительно, переписывать память - рисковано, можно сломать уникальный когнитивный профиль; зато надавить на больное, пообещав спасти человека, который стал для неё единственной семьёй, того, ради кого она вообще решилась на этот проклятый побег - в самый раз. Конечно, она согласилась.
И корпорация сдержала слово - они подлатали несчастного, заблокировали управление теми немногочисленными имплантами, которые успели в него подсадить, и выбросили на окраины города как отработанный материал. Если бы только они знали, к чему их жадность приведёт через десяток-другой лет - нейтрализовали бы обоих беглецов на месте.
Грейс настояла на том, чтобы увидеть, как его отпускают, мысленно попрощаться и наглухо закрыться за слоями ментальной брони на долгие годы. Джексу же сказали, что из-за него подруга мертва и он может её не искать, а идти на все четыре стороны, ведь о такой бесполезный кусок дерьма не стоит и марать руки.
Так, их жизнь раскололась вновь, и в этот раз трещина пошла слишком глубоко под кожу, со временем превратившись в обрыв, который не перешагнуть, не вскарабкаться.
Грейс начинили железом с головы до ног - так, что по прошествии лет в ней узнавалась лишь бледная тень уничтоженной девочки. Такого огромного количества аугментаций не смог бы без потерь перенести даже идеальный носитель - не смогла и она. Нет, она не провалилась в киберпсихоз, но практически полностью лишилась себя; её сделали оружием корпорации и, чтобы морально выжить в клетке собственного тела, она невольно создала для этой роли новую личность, опасно балансирующую на грани строгого регламента и бессмысленного насилия. Беспрекословно верную, хоть и давно позабывшую почему, но театрально пугающую, дёрганную не как человек, а скорее как вышедший из строя андроид, с которым её часто начали путать непосвящённые. Для удобства ей дали новое имя - "Векса". Коротко, ёмко, как выстрел из пушки или лязг клинка в воздухе. А жизнь её теперь состояла из вылазок по приказу, устранения врагов корпорации, нежелательных свидетелей и конкурентов.
Что же стало с Джексом? Кое-как оправившись от шока и утраты, вдоволь откричавшись и переломав кости на подпольных боях, парень взял себя в руки. Прежде чем отпустить его восвояси, корпорация поставила маячок для отслеживания - если оставшейся у них девушке придёт в голову бежать снова, у них будет рычаг для давления. Но нет, она даже не пыталась, зачатки надежды на лучшую жизнь покинули её вместе с другом. А маячок через некоторое время просто перестал подавать сигнал, наталкивая на мысли о том, что "отброс системы" благополучно сдох где-то под мостом без их прямого вмешательства. Ха! Холодно, очень холодно. Джекс не умер, напротив, он начал новую жизнь, свободную от контроля. Он поднимается от мелкого наёмного хакера для уличных группировок до заметной угрозы, которую никто не знает по имени и в лицо, берёт себе псевдоним "Шейд", меняет маски и разрастается собственной сетью влияния - его заказы становятся всё смелей и серьёзней, ставки растут, корпорации страдают от участившихся кибератак и общими силами выходят на их источник, пока что даже не подозревая, кто он на самом деле и откуда взялся. Но им и не важно; всё, что их интересует - устранение угрозы.
Здесь и вступает в игру Векса - ей дают наводку, ориентировочный район, где она сможет найти цель своего задания.

Теперь ещё немного дополнительной информации.
1) имена менябельны, хоть я к ним уже и привязалась, пока всё это писала)
2) я специально избегала конкретных намёков, поэтому отношения можно сделать как парными, так и братско-сестринскими, главное сохранить идею глубокой эмоциональной связи.
3) решила сразу вписать сюжет в лор Киберпанк 2077, тк нашла по нему целых два живых форума и, если кто-то отзовётся, скорее всего мы пойдём туда. Сама я уже давно играла и не помню многих лорных деталей, но долго сидела с гпт и пыталась все логично обосновать, надеюсь, он не сильно меня наебал. Если что-то не вписывается технически, можно подкорректировать. Например, если целой серии искусственно выращенных детей не могло быть, можно сделать их ранними сиротами, подобранными для экспериментов, хотя лично мне больше нравится формат "из экзоматки")
4) не претендую на то, что Грейс единственная в своём роде имба - не прям уж единственная, помню в игре были и другие сильно модифицированные военные на службе у корпораций, но все же хочется сыграть на том, что это некоторая редкость, такая биологическая предрасположенность; и не имба - её перекачали так, что теперь она начинает сбоить и местами уже плохо вывозит.
5) с имплантами Джекса можно пойти двумя путями: либо оставить какие-то и потом ещё прописать, что он сумел их самостоятельно взломать (как обнаружил и вырезал маячок) и теперь использует без ведома Биотехники в своё удовольствие, но таких имплантов точно должно быть минимум, потому что в этом и суть, что они на нем почти не приживались, ЛИБО прописать, что у него вообще ноль имплантов по итогу, так всё было плохо, зато это будет интересное драматургическое противостояние полностью перекроенного человека, полагающегося на железо внутри, с человеком настоящим, в распоряжении которого только хитрость, воля и смекалка (ну и может ещё всякие внешние девайсы).
6) мотивация Джекса (если вдруг это как-то не явно читается) в том, чтобы стать полным хозяином своей жизни, у него особо нет принципов и заказы он берет у тех, кто больше платит (но поставить палки в колеса Биотехнике для него особый вид удовольствия, конечно), отчасти он может так мстить, хоть даже и перед собой в этом не признаётся, но во многом просто кайфует от своего "достигаторства" и как лихо он всех обставил, когда его списали со счетов. Такой персонаж)
7) внешность Джекса - Ronnie Radke (со стрижечкой)) очень хотелось бы, потому что я много слушала его группу в последнее время, в том числе пока всё это прописывала, и не сказать, что прям под него придумывала персонажа, но как-то оно у меня в голове состыковалось, что теперь будет сложно представить кого-то ещё) Ну, может кого-то прям похожего по вайбу.

Атака Титанов - Энни Леонхарт.
Ворнинг! Альтернативное развитие событий манги.
~~~

- Браун, Магат хочет видеть… - не став утруждать себя предупредительным стуком, Энни дёргает ручку двери личной комнаты нынешнего вице-офицера отряда особого назначения в штабе марлийского военного руководства. Если она помешает –  его проблемы, в следующий раз научится пользоваться замком. И не опаздывать на совещания. -…тебя.

К поджидавшей внутри сцене Энни не готова. Никто не может быть готов к такому.

Секунды разбиваются в падении на мелкие осколки, раскалёнными снарядами детонируют под кожей, пока она опустошённо смотрит на ружьё в дрожащих от напряжения руках Райнера, а он – на неё.

- Идиот! – в один рывок пересекая пропасть, которая могла бы поглотить его и выплюнуть обглоданные кости, стоило промедлить пару секунд – минут? часов? как долго уже холод стали обжигает огрубевшие ладони? – Энни молча выдирает из них план капитуляции, просыпает пули на дощатый пол и отбрасывает ствол подальше. Ей кажется, что в теле нет прочих чувств, кроме кристально-чистой, подлинной, концентрированной злобы, но это не совсем так - просто страх маскируется слишком умело. Энни знает, что страх ослабляет, делает уязвимой – от него никакого проку; гнев же не позволяет сдаться, раз за разом поднимает на ноги, подставляет надёжное плечо или несёт на окровавленных руках к очередной стене, которую нужно пробить, чтобы продолжить двигаться дальше.

А сейчас она не может показать слабину, для этого хватит и одного Райнера.

Она выбирает силу.

Она выбирает гнев.

- Послушай меня, – чеканит Энни откровенно враждебно – пожалуй, не тот тон, в котором нуждается человек, опасно балансирующий на краю, но ей плевать, – Давай договоримся. – цепкими пальцами она впивается в рукава его формы – так остро, что почти прорывает ногтями ткань, – Если идея направить ружьё в сторону своей головы посетит тебя ещё раз – ты обратишься ко мне. Будь уверен, я сделаю всё быстро, без колебаний и сожалений. – от серьёзности слов веет осязаемой угрозой, пара льдистых глаз неотрывно следит за переменой в тревожном море янтаря, - Но сперва я напомню, что твой лучший друг умирал не за это. – манипулировать смертью Фубара, красной нитью привязывать его кончину к избитой до переломов и ссадин совести Брауна – нечестно, но что ещё она может сделать? Энни не говорит, что понимает, каково это – она никогда не была близка с Бертольдом и уже никогда не станет. Но она любила наблюдать за людьми. И наблюдая за этими двумя, видела, что они сильнее вместе там, где она – в одиночестве. Когда же Колосса не стало, а прежние превозносимые идеалы, сделавшие «Щит Марлии» послушной марионеткой, осыпались пеплом сквозь пальцы, Райнер из заносчивого ублюдка превратился в призрака, бродящего сушей живого утопленника, будто бы лишившись чего-то необходимого для жизни не меньше сердца или лёгких. С поля брани он принёс войну в Либерио, и эта война никогда не закончится. Не для него.

- Энни, ты…? – сглатывая неозвученный вопрос, Райнер надломлено хмурится. Морщинки свивают незримую паутину у глаз, делая всё ещё юношу похожим на старика.

- Я… - в одно мгновение теряя силы, Энни разжимает хватку, одёргивает руки и закусывает губу, не представляя, как дать этот ответ, – Я не знаю. – выдыхает она побеждённо, скрывая истину за сосудистой стенкой век, - Я не думаю, что умею.

Её не учили любить – её учили выживать. Одно плохо сочетается с другим. Давить кузнечиков на тренировке или давить людей, таких же крошечных и хрупких, когда ты смотришь на них с высоты роста своего титана – в конечном итоге разницы не было. А не умеющий сопереживать, как может любить что-то или кого-то в этом мире? Конечно, можно снова и снова оправдываться отцом, но люби она его по-настоящему – довольствовалась бы мыслью о том, что благодаря её миссии он живёт в безопасности и достатке где-то там, на покинутом берегу; не стремилась бы так отчаянно из трупов островитян сложить для себя дорогу назад. Это не любовь – это по-детски простая нужда быть кому-то небезразличной, ощущать незнакомые, но такие необходимые тепло и заботу. 

- Понимаешь?.. – она не надеется, что Райнер поймёт. Его мать, пусть психология Карины и не отличалась от психологии большинства эльдийцев гетто с обработанной марлийской пропагандой картиной мира, рассказывала сказки, пела колыбельные и целовала в лоб. Отец Энни похвалил её лишь однажды – для этого потребовалось сломать ему ногу. А вернувшись с острова за его обещанием исправить ошибки, всё, что она обнаружила – неприметное надгробие на кладбище грешников.

«Как это случилось?..»

«Он очень переживал о вас, винил себя. Одним вечером его сердце просто не выдержало».

Остался только Райнер. С ним она могла не играть в притворство, сдержанно кивая на слова сочувствия героям, вынужденным день за днём и год за годом проводить бок о бок с «отродьями дьявола», в его взгляде больше не видела гордости, больного патриотизма былых дней – только усталость. Такую же, что каждое утро смотрит на неё из треснутого зеркала в ванной. И потерять его сейчас значит потерять последнее напоминание о том, что правдиво в мире лжи.

Одному старому солдату не за что ухватиться перед обрывом, но двое… двое могут держаться друг за друга.

- Неважно, – осторожно, Энни снова находит его ладони, на этот раз не впиваясь гарпией в плоть, но крепко сжимая, – Магат ждал пять лет, подождёт ещё немного, так? – она подаётся вперёд, заводит руки за его спину и роняет острый подбородок на плечо, удостоенное знаком воинского отличия. – А я останусь здесь, если ты тоже пообещаешь не уходить.

Все обещания, данные ей, обращались пустым звуком, но без них она не смогла бы пройти так далеко. Когда остывает гнев, каждому нужно во что-то верить. И если в этот раз она поверит в Райнера – хуже не станет. Куда уж хуже?..

Он роняет печальный смешок.

Энни впервые чувствует себя дома.

Комиксы ДС - Харли Квинн. Сюжет с Киллер Фрост и злодейкой из сказок.
~~~

Ценный совет в противостоянии антикварной суперзлодейке – ни за что, ни в коем случае, даже, черти-конфетти, не пытаться пошутить о её возрасте!

Когда в Готэме, городе, вытащенном из готических романов прошлого века, объявилась умалишённо-самопровозглашённая королева, решившая задать безумной вечеринке новый стиль старомодных историй, Аманда Уоллер – настоящая королева с пагубной привычкой рубить головы (а точнее, взрывать их), заявила тактической группе ИКС, что желает заполучить знаменитую книгу сказок. Сходила бы в ближайший книжный, Уоллер! Но нет же, нет, тебе непременно нужно снарядить кучку отъявленных негодяев, мирно коротающих срок, на очередное самоубийственное задание ради прихоти, возразить которой ни у кого из нас не хватит яиц. Обычные женщины, вроде тех, что гуляют сами по себе, хотят бриллиантов, но Аманда Уоллер не согласится на меньшее, чем оружие массового поражения – Харли давно диагностировала боссу набитую доверху коробочку диагнозов, но, к сожалению или к счастью, профессиональное мнение феерически облажавшегося психиатра никого не интересовало. А потому, воинственно затянув хвостики, арлекина взяла любимую биту с металлической окаёмкой, повесила пистолеты на широкий пояс затёртых брюк и с кровожадным оскалом ринулась в эпицентр сказочного беспорядка. Волки были только началом; за оборотнями в бабушкиных пижамах последовали орды вооружённых рыцарей и даже один огнедышащий дракон! Это было по-настоящему ярко – лучший наркоманский трип со времён веселящего газа – но, как и в любом наркоманском трипе, краски быстро испарились.

- Эй, ты слишком долго пролежала в стеклянном гробу, староснежка! Последние новости: инъекции гиалуроновой кислотой, химические пилинги и пластические операции. Каждая вторая здесь красивее тебя!

Отвлекающий манёвр провалился – кто бы мог подумать. Самый косой стрелок на планете, должно быть, так и не прицелился вовремя, иначе сейчас Харли не лежала бы посреди… леса?!

- Мёртвая ты голова, Дэдшот! – прошипела Харли, потирая свою собственную голову, охваченную внезапной мигренью.
- Это она - Алиса! – шмыгнул носом кролик.
- Да нет, совсем не похожа… - выразила скептическое несогласие соня-мышь.
- Алиса-Алиса, говорю тебе! – кролик не сдавался.
- Какая-то она грубая… - осуждающе повел ухом мартовский заяц.
- Зато… сильная! – пытался отыскать хоть какие-то положительные стороны свалившейся на их морды «Алисы» отчаявшийся щегол во фраке.

Высокие и пищащие едва различимые голоса ряженных зверей, склонившихся над её бессознательным мгновение назад телом, заинтересовали Харли и заставили пошире раскрыть глаза. С остекленевшим выражением наблюдая за разразившейся дискуссией, она присела по-турецки и молчаливо склонила набок голову. Повисла взаимная тишина. Звери смотрели на свой трофей, Харли – на важных не в меру кроликов и мышей. Она совсем не подавала признаков жизни, будто сломанная кукла, пока одно из недоразумений воспалённого ума озабоченного английского математика не решило протянуть свою мохнатую лапу, чтобы ткнуть ею в живую статую - раздалось талантливое «Бу!» и сумасшедший смех оглушил крохотные звериные уши, совсем не прибавляя ей баллов доверия от их испуганных владельцев.

- Чудная шутка, дамочка… – поднимаясь с земли без лишних осторожностей, чтобы никого не задавить, проворчала Харли себе под нос, - Отличное чувство юмора, дряхлая сука! – прокричала она в небо следом, заставив разбежаться последних антропоморфных смельчаков. Лучше бы придержала язык за зубами, но, как и популярная героиня, Харли всегда давала себе прекрасные советы – только вот следовала им редко. Трагедия всей её жизни.

Откуда-то из зарослей послышался утробный звук животного рыка, несоизмеримого с воркованием её новых маленьких друзей; на этот раз сознательно Харли промолчала и принялась осторожно отступать назад - нечто похожее на гиену-переростка, выдувающую из ноздрей целые ураганы, ступило в поле зрения Харли, которая только и успела нервно хихикнуть прежде чем броситься наутёк. Самое время заметить отвратные туфли на каблуке, совсем не приспособленные для побега от представителей местной голодной фауны – скупой подарок от оскорблённой сказкоплётчицы – устало закатить глаза и приложить вдвое больше усилий, чтобы выжить.

- Алиса! Если кролик прав… - соня-мышь, так кстати, оседлавшая плечо арлекины, возможно, хотела предложить какую-то помощь, но смекалка Харли работала быстрее; с улыбкой, она схватила грызунью, в одно движение рук свернула ей шею и бросила, как свежий кусок мяса, прямо в пасть зверя. Выиграв тем самым немного времени, пока щеночек лакомился подачкой, Харли подобрала булыжник, проделала акробатический трюк и оказалась на широкой пятнистой спине, дальше дело было за малым – хорошенько вдарить, чтобы оглушить. И ещё несколько раз, чтобы наверняка.

- Надеюсь, ты как следует насладился последней закуской. – невзначай бросила Харли, сползая по окровавленной шкуре обратно на землю. – Хм… - взвесив булыжник в ладони, она призадумалась, закусила губу и осмотрелась вокруг; отыскала глазами подходящую по толщине ветвь дерева, сломала её и оторвала кусок ткани от подола платья, в которое была одета волей сюжета, чтобы соорудить импровизированную биту. Отчаянные сказки требуют отчаянных героев! Довольная результатом, она ухмыльнулась и, задрав подбородок, двинулась в неизвестность, припоминая главное правило: если долго идти, куда-нибудь рано или поздно придёшь.

По дороге к этому интригующему пункту назначения Харли встретилось небольшое озеро, заглянув в которое она оценила и сомнительное чувство стиля сказочной паршивки – оборки и бантики украшающие её новый наряд цвета изжеванной жвачки, делали зрелую психопатку похожей на малолетнюю мечту сурового престарелого дровосека, если вы понимаете, о чём речь. Брезгливо оборвав шёлковые ленты с волос и рукавов, арлекина вздохнула и продолжила путь. Компанию теперь ей составили деревья, завешенные листовками. Ну, объявлениями о поиске особо опасных преступников, врагов короны и всё такое. С портретами и кругленькой суммой, наглой ложью обещанной за поимку и сдачу во дворец. Среди них красовалось множество знакомых лиц: полный состав Отряда, настырные члены Лиги Справедливости и даже… Фрости!

На сотом по счёту дереве с приколотым гвоздём к стволу портретом Киллер Фрост Харли заметила ледяную корку и вопросительно приподняла бровь. Вглядевшись в плывущую навстречу белоснежную фигуру, она выбросила очередной скомканный кусок бумаги со своим лицом за спину и вальяжной походкой вышла вперёд.

- Снежная Королева, ха? Оригинальностью она не блещет.