[indent] Утреннее пробуждение впервые выдалось столь тяжелым, каких не бывало даже после пышных балов, когда напившись лучшего хмельного вина из королевского погреба и натанцевавшись вдоволь, что приходилось порой на ватных ногах сбегать от толпы потенциальных женихов, буквально падаешь на кровать в пышном платье, а наутро хочется буквально выть от боли впившегося в ребра туго затянутого корсета. В этот раз все иначе. Приоткрыть глаза удается лишь с третьей попытки, издав усталый, протяжный стон. Казалось, что невидимые феи вломились в мою голову и теперь запихивали в каждую из извилин толстый железный прут. Потому, как голова буквально раскалывалась, подобно упавшей хрустальной вазе, стоящей на столе в покоях матушки. Разум отказывался пробуждаться от забвения, потому как я совершенно не помню событий накануне. Кажется, я рухнула с громадной огнедышащей твари... Но даже теперь не было ни малейшего желания думать о том, чем завершилась битва с драконом, точнее, не было сил. Дыхание сбивалось, заставляя судорожно хватать ртом прохладный утренний воздух, наполняя легкие силой, словно ослабела целиком. Но, наконец, широко распахнув глаза и заставив зрачки работать, понимаю, что нахожусь далеко не в собственных покоях замка. И на лекарские казармы это непохоже...

[indent] Любопытство всегда брало верх над любыми чувствами еще с раннего детства, и, собрав все силы в горстку, заставила себя присесть на постели, дабы осмотреться. Помещение и впрямь казалось мне совершенно незнакомым - небольшое, с одной кроватью, столом, книжным шкафом и камином. А, главное, вокруг - ни одной живой души. Совершенно не понимаю, что происходит и где я, но еще больше заставляет утопать в сомнениях относительно реальности происходящего закованные в цепи руки, из-за крепкой стали которых болели покрасневшие запястья. Выходит, мне пришлось вести очередную борьбу, вследствие которой меня пленили... Так странно, ведь сражалась я непосредственно с драконом, точнее, драконицей, чей голос удалось даже услышать, рычание, подобное человеческому языку. Разве на подобное способно мое сознание, пускай и жаждущее приключений и подвигов рыцарских, что мне лишь во сне явилось? Увы, но ощущение свежего воздуха возвращает снова в реальность. [float=left][/float] Плавно сползаю с постели и, покачнувшись, поднимаюсь, наконец, на ноги и направляюсь к распахнутому окну. От вида, простирающегося впереди, захватывает жух - безбрежное море, поверхность воды которого переливается утренними лучами солнца, а ветер только проснулся и потихоньку потягивался. Улыбнувшись прекрасному виду, на инстинктивном уровне опускаю взор вниз, отчего голова вмиг закружилась, что пришлось схватиться за оконную ставню, дабы не рухнуть вниз свободной птицей, которой только что обломали крылья. Я оказалась наверху башни на самом краю обрыва, из которой непременно должна выбраться.

[indent] Принцесса Фиона не так проста, каковой кажется на первый взгляд. Для светских раутов я изящная, обученная манерам и держащая спину прямо наследница короля-наместника Далекого, в душе которой пылает сердце воительницы, которую тайком обучают искусству ведения боя, которое пригодилось в битве с драконом. Интересно, как же все-таки закончилось нападение зверя? Первым делом проверяю тяжелую дубовую дверь наружу: заперто, а разве в подобных сказках все иначе? Несмотря на тяжелое пробуждение, разум достаточно быстро пришел в норму, и я задумалась над тем, кто мог меня посадить сюда и, главное, за что. Очень хотелось пить, кожа на руках под платьем щипала от полученных на поле боя ожогов и царапин. Обнаружив на столе сосуд с водой, принимаюсь жадно поглощать упоительную жидкость прямо из него - к чему церемонии, когда я пребываю в одиночестве? И, если меня в самом деле похитили, главное утолить жажду, дабы сил набраться к возможному побегу из башни.

[indent] Вдоволь напившись, ставлю кувшин обратно на стол, после чего улавливаю взглядом запечатанное письмо. На внешней стороне узнаю свое имя и, распечатав, присаживаюсь на краешек кровати и погружаюсь в текст.

[indent]  [indent]  [indent]  [indent]  [indent] Милая дочь,
Знаешь ведь ты, что мы с матушкой желаем вам с Вайолет лишь блага? И всегда будем. Но пришло время становиться взрослой, ибо тебе солнце отмерило шестнадцать лет, а, значит, пора замуж. Во благо Далекого ты должна исполнить свой долг. Увы, но твой старый отец-наместник не вечен, а матушка ваша сына-наследника на свет произвести не сумела, а значит, мы доверим дарованные нам земли и тебя самому достойному. Который сумеет вызволить тебя из башни. Будь умницей покорной, скоро свидимся.

От чистых помыслов, отец.
p.s.ключ от наручных оков внутри печати на письме

[indent] Вначале решаю, что мне это показалось, и я все еще сплю. Но, пробежав глазами строчки на три раза, впадаю в бешенство и непонимание того, что хочет от меня батюшка. Выходит, недавняя выходка с драконом им пришлась не по нраву, отчего приняли столь непростое решение. Для меня непростое, ибо я вовсе не собираюсь замуж! И непременно сбегу отсюда, главное не действовать необдуманно.

Форум: https://renaissance.f-rpg.me/

Текст заявки:

А`суа Белый Лис, Его Величество Король, 1500+
Мой король и отец. Хотелось бы в другом порядке

Lee Pace

Такова природа зла. Со временем всё плохое выходит наружу.

РАСА: эльф
МАГИЯ: все, что дает магия эльфов, и даже больше
РОД ЗАНЯТИЙ: король Благого двора

ИСТОРИЯ ПЕРСОНАЖА:

Говорят, твой отец Та'нсалир Владыка Корней был последним из своего поколения эльфов, тех, кто появился на континенте,  когда тот еще не слышал людской речи.
Говорят, ты был долгожданным и желанными ребенком, твоя мать Аннаандунэ не могла, а может не захотела понести вновь, ведь, как всем известно, чтобы принести в этот мир новую жизнь, нужно по-настоящему хотеть.
Говорят, на тебя было возложено много, слишком много, и сотни глаз внимательно наблюдали за тем, как ты взрослел.
Говорят, когда Та'нсалир впал в меланхолию и решил передать тебе корону, ты сопротивлялся, боясь такой ответственности.
Говорят, ты лгал, ибо твое честолюбие вело тебя к вершинам - такова была твоя судьба.
Многое говорят, но теперь разве что шепотом и очень редко, потому что кроме честолюбия ты всегда отличался злопамятностью и те, кто был тебе неугоден, навеки пропадали в лесной чаще.
Твоей супругой была Амерасу из Дома Теней, этот брак был заключен по любви. Кажется, злой рок родителей навис и над тобой, потому что
Амерасу долго не могла родить тебе ребенка. Но ваше желание было обоюдным и сильным, пожалуй, слишком сильным, потому что спустя назначенный срок дитя появилось на свет. Не одно.
Ты был... обескуражен. У тебя никогда не было братьев и сестер, ты считал, что так проще - избежать подковерных интриг, раскола между великими Домами. Один трон - один наследник. Но теперь ты держал на руках сразу двух. Что ж, желание - это волшебная сила, которая может изменить всё.
Мой старший брат Лисандр имел все качества, присущие хорошему воину, об этом говорили его наставники, это видел и ты сам. Вот только рассудительности и хладнокровия, того, что нужно правителю, ему недоставало. А я: что касается ума, то его мне досталась львиная доля. А вот насчёт грубой силы… Увы, тут вышла генетическая осечка. Взять бы меня и брата, слепить в единое целое - и вот он, идеальный наследник, которого ты жаждал. Это расстраивало тебя, а больше разозлило, когда мы, в детской глупости, принесли друг другу клятву в священной роще- отныне мы были связаны, делили эмоции и боль на двоих. Смерть одного неизбежно означала смерть другого.
Иных проблем тебе тоже хватало с лихвой. Периодическая грызня между Домами, ну там, знаешь, эти не хотят отдавать своего дочь за того, там нанесено страшное оскорбление, здесь испарился целый отряд эльфийского молодняка. И люди, ах, люди, эта чума наступает с севера. А кто сказал, что править легко? Вот и ты так считал.
Вершиной айсберга проблем стала пропажа твоей супруги. Амерасу имела кроткий и спокойный нрав, никогда не перечила тебе и отвечала, только когда ты спрашивал ее совета. Но ты упорно продолжал политику невмешательства своего отца, и это привело к фатальным последствиям. Тайком королева покинула земли Благого двора, чтобы договориться с людьми о прекращении вырубки нашего леса. Обратно она не вернулась.
И ты впал... в оцепенение? Пока длился траур, ты закрылся в своих покоях и не выходил оттуда. Среди домов шептались о том, что король-де потерял рассудок, как и Та'нсалир, который отрешился от мира и нашел утешение в голосах деревьев. Мы с братом безуспешно пытались достучаться до тебя, но вскоре потеряли всякую надежду и грустно думали о том, как будем делить трон. И будем ли.
Не пришлось.
Когда закончился траур, первое, что ты сделал, отправился к Неблагому двору - договариваться с тамошним королем о том, как извести смертных. Об этом я узнал позже, когда ты позвал меня к себе и скупо поделился планами на будущее. Очень далекое, весьма эфемерное, но все-таки будущее. Забавно, что нужна была жертва целой королевы, чтобы ты понял - невозможно жить по-старому, спрятавшись в лесной глуши. Нужно действовать, не верным клинком и кровью, но хитростью.
Внешне твоя политика не изменилась. Благой дворе все также считался его не лояльным, то чуть более дружелюбным к людям - я знал эти слухи, твои гонцы распускали их очень быстро. Это было лишь началом. Никто не ведал до конца твоих грандиозных замыслом, более того, главы некоторых домов роптали против слишком мягкой политики. А ты молчал. Скупо улыбался и цедил вино, предлагая подождать. Немного, совсем чуть-чуть. В конце концов, что такое сотня-другая для эльфа? Песок, пепел.
Тот самый пепел, которым рано или поздно станет человечество.

ОТНОШЕНИЯ И ПЛАНЫ НА ИГРУ:

So, эта акция для того, кто готов падать в политические интриги, множество сюжетных арок и быструю игру. А`суа один из ключевых персонажей, потому, если вы пишете пост-два в месяц рекомендую пройти мимо. Здесь про вкусный сюжет, понимание, как герой проходит рост, как одно действие влияет на исход событий.
В игре уже есть я и мой старший брат, здесь предлагаем раскурить ветку отцов и детей. В отношении Лисандра это чистой воды противостояние, ибо он не просто сочувствует людям, но даже тайно возглавляет группировку, которую не устраивает жесткий геноцид над смертными. В отношении меня классическая арка недолюбленного ребенка, что из кожи лезет вон, чтобы добиться отцовского одобрения.
В остальном - имя героя неизменно, оно уже упоминалось в наших анкетах и матчасти. Внешность Ли Пейса я выбрал не просто так - думаю, ты поймешь аллюзию на одну лесную фею) Все прочее на твой выбор - хочешь, оставайся скорбным вдовцом-однолюбом, попивай винишко и вздыхай о старых временах. Хочешь - заведи себе парочку любовниц, падай в беспорядочно-эльфийские связи, 0 процентов осуждения, 100 процентов понимания. Мы будем любить тебя всяким)
Наш дед, к слову, жив и вполне себе здравствует, я с удовольствием выдам его тебе под масочкой, если охота поиграть годы твоей юности. Будет весело, потому что Та'нсалир слегка... двинулся? Может, он ищет мозгошмыгов, а может, просто употребляет слишком много травок, которые выращивает в одной из рощ. Мы пока сами не знаем)
В общем, приходи скорее, с удовольствием утащим тебя в игру!

Дополнительно:
Форум выше в стадии открытия, однако у нас уже собралась прекрасная компания игроков. Мы пишем быстро, много, вкусно, здесь замечательные админы и матчасть, которую можно и нужно дополнять. Я ищу человека, любящего фэнтези и знающего его не только по просмотренным фильмам и сериалам, но и по прочитанным книгам. Я хочу вместе обсуждать и расписывать, спорить и предлагать, смотреть, в какую сторону лучше двигать сюжет. Для меня также важна скорость, об этом я упоминал выше.
Залетай на форум, в гостевую, обменяемся тг и посмотрим, получится ли у нас)

Ваш персонаж:
И`ньяру Ивовая Ветвь, младший принц Благого двора

Пример поста

Город вонял.

Это ужасное зловоние доносилось отовсюду — из таверн, где мужчины упивались элем, громогласно хохотали и стучали кулаками по дубовым столам, а после выходили, чтобы справить малую нужду или проблеваться здесь же, в ближайшем переулке; из конюшен, откуда конюхи выгребали навоз и складывали близ деревянных настилов; из луж, куда выливали ночные горшки и остатки протухшей еды местные хозяйки; и, конечно, из порта, где воняло больше всего — рыбой, гнилью, солью и потом. Невозможно было спрятаться от удушающего смрада, казалось, что он плотно въелся и подбитый песцовым мехом дорожный плащ, и в плотную ткань камзола, и даже в тонкую шелковую сорочку. Это сводило с ума.

Их было двое, прибывших на закате дня путников, слишком неприметных, чтобы людской глаз, мазнув по их фигурам, мог запомнить хоть что-нибудь существенное. Они миновали один, второй, затем и третий постоялый двор, чтобы спуститься к воде, и уже там остановиться в полузаброшенном сарае, облюбованном крысами и — изредка — пьяными бродягами. Когда закрылась разбухшая от сырости дверь, тот, что пониже, снял капюшон, позволив снежной гриве волос рассыпаться по спине и плечам. Его спутник последовал примеру товарища и явил призрачному лунному свету, проникающему сквозь щели в крыше, хмурое мрачное лицо. Волосы его, иссиня-черные, были собраны в тугую косу.

— Ну и дыра, — процедил высокий.

— Дыра, — согласился низкий. — У нас есть другой выбор?

Высокий предпочел промолчать. Вдвоем они разгребли мусор и скинули на пол дорожные мешки, снятые со спин лошадей. Благородные кони были отпущены несколькими часами ранее, до того, как впереди показался город. О них можно было не волноваться, животные, живущие рядом с эльфами, было намного умнее, сильнее и выносливее, чем их собратья, которым не посчастливилось обитать во владениях людей.

Вскоре сели трапезничать. Еда была скудной, не чета той, что подавали во дворце правящего короля Благого двора, но вполне сытной — дорожные галеты, вяленое мясо, фрукты и овощи. Даже сладости, хмурый эльф молча подвинул деревянную коробку с засахаренными орешками и буркнул:

— Ешь. Я не хочу.

— Морохир, ты слишком заботишься обо мне, — светловолосый эльф рассмеялся, однако охотно закинул в рот парочку орешков.

Морохир из Дома Бархатных Сумерек скупо улыбнулся. Затея не нравилась ему с самого начала, а сейчас, когда прибытие во Фрайбург прошло необычайно гладко, тревога не оставляла его. Его Высочество принц И`ньяру сказал, что оставил пару весточек их друзьям, на случай, если что-то пойдет не так. Не то, чтобы Морохир не доверял другу детства, нет. Он просто знал, что И`ньяру бывал ужасно упрямым. А еще любил лгать.

Ночь провели в жалкой хибаре. Наутро пошел дождь, налетевший с моря ветер тряс несчастный домишко, они решили остаться здесь, а на разведку отправиться ближе к вечеру. Та слепая старуха из деревушки близ Торнхейма клялась и божилась, что ее внучок Атли как перебрался три зимы назад во Фрайбург, так с тех пор только одно письмо от него и пришло, а больше старая ничего не знает. И`ньяру сжалился и оставил полубезумной бабке ее жалкую жизнь, и хоть ничего толкового больше узнать не удалось, этого было достаточно.

Как оказалось позже, за "хорошим добрым мальчиком" Атли тянулся длинный, а иногда и кровавый след. Старуха с пеной у рта отстаивала честь любимого внука, а на деле Атли оказался прощелыгой, мошенником и заядлым потаскуном. По пути во Фрайбург И`ньяру и Морохир нашли сразу четырех его бастардов, а еще добрый десяток обманутых людей — Атли не гнушался ничего, обносил любой мало-мальски приличный дом, воровал у лавочников, не платил за выпивку и еду в трактирах, и имел особую слабость к азартным играм — единственному занятию, в котором ему везло. Одним словом, послужной список поганца был внушителен, но И`ньяру волновало другое.

Атли был потомком человека, который вызвался сопроводить королеву Амерасу до границ леса. И, судя по хвастливым пьяным россказням, эта история стала семейной легендой, которой вор и мошенник Атли не стеснялся хвастаться направо и налево.

— Сюда.

Морохир безошибочно выбирал направление, И`ньяру следовал за ним. Стоял ранний вечер, народу в городе прибавилось, на эльфов все также не обращали внимания. Причиной тому служили две серебряных цепочки, по одной на брата, которые  имели свойство скрывать все, что смертным видеть не положено — и острые ушки, и слишком смазливую внешность, и даже легкий, почти танцующий шаг. Меж тем, принцу и его другу пришлось заглянуть в несколько трактиров прежде, чем в неразберихе из грубой брани и проклятий они услышали не только нужное имя, но и получили верное направление.

Ну, относительно верное.

— Идите вы оба в задницу, как и этот пустобрех, провались он сквозь землю! — дорожная женщина в грязном переднике потрясала грязной деревянной кружкой. — Надеюсь, одна из этих шлюх наградит его сифилисом, и Атли, наконец, помрет! Тьфу, чтоб ему пусто было!

"Эти шлюхи" обитали в местечке с поэтичным названием "Красная лилия". Еще на подходе к заведению И`ньяру почувствовал сильный запах благовоний, эфирного масла и духов. Откровенно говоря, от дикой мешанины запахов его уже слегка мутило, не говоря уже о количество железа вокруг — в конце концов, дело рисковало приобрести неприятный  оборот. Однако отступать от задуманного И`ньяру не желал. Иначе ради чего они собрались в такую даль?

— Приветствую, добрые господа! Приветствую в "Красной лилии"! Не проходите мимо, у нас лучшие девочки в городе, ласковые, юные, нежные! Светленькие, как первый снег, огненно-рыжие, будто пламя, и черноволосые, как обсидиан!

Женщина, которая пела дифирамбы местным жрицам любви, оставила свою красоту в прошлом. Сейчас ее продолговатое лицо хранило на себе лишь тень той прелести, которая была когда-то — чего уж, говоря откровенно, на вкус И`ньяру она была безобразна в своем желании спрятать черноту зубов за вызывающе-алой помадой, а поувядшие прелести за белой как снег пудрой. Тем не менее, он кивнул, давая возможность Морохиру первому переступить порог борделя. Следом принц зашел сам и опешил.

Внутри было невероятно душно. Среди газовых занавесок расхаживали туда-сюда девушки, бандерша не обманула — разнообразие и правда было такое, что глаза разбегались. Морохир напряженно пыхтел, И`ньяру деликатно кашлянул и отвел глаза, когда мимо продефелировала красотка в широких атласных штанах. Ее острые груди прикрывало ожерелье из разноцветных камней.

— Сюда, господа, прошу вас, сюда! — не унималась женщина. — Пожалуйста к окну! Сейчас вам принесут выпить — вина или эля?

Яду, подумал И`ньяру. Почему-то он был уверен, что Морохир с ним солидарен.

Не получив ответ, бандерша нисколько не смутилась. Не прошло и минуты, как гостей усадили, пара девок приволокла им целый штоф вина и какие-то закуски. К счастью, главная жрица любви — или смотрительница за развратом, тут уж как посмотреть, — скрылась, решив, что дальше дело за малым, новенькие выпьют, а уж с какими девицами проводить ночь, решат по ходу.

— Я хочу осмотреться, — И`ньяру постучал указательным пальцем по столу.

Морохир неодобрительно хмыкнул. Возразить ему было нечего, принц просто встал и скользнул мимо шедших к их столу веренице полуобнаженных женщин. Еще на входе он заприметил лестницу на второй этаже, скорее всего, так находились комнаты удовольствия. Увернувшись от чьих-то липких объятий И`ньяру столкнулся нос к носу с девушкой и вместо извинений вдруг спросил:

— Там, наверху, клиенты? Я потерял своего друга. Помоги его найти.

Он сунул руку в карман плаща и извлек золотую монету. Помахав ею перед лицом девушки, принц повторил:

— Ну так что, поможешь?

Где-то за его спиной недовольно рычал Морохир, один из самых храбрых воинов Благого Двора, теперь готовый капитулировать перед горсткой прекрасных соблазнительниц.

Путь вел ее сквозь земли, где лишь ветер да полуразрушенные часовни помнили о старых временах. Зимой здесь не пели птицы, а реки, сковавшиеся льдом, отражали чужие лица. Бьорг ехала верхом, поводья натянуты, мысли остры, как меч на поясе. Она знала: ночные видения, раздирающие людской разум, не могли быть обычной напастью. То была охота, не слишком спешная, но безжалостная. Суккуб и инкуб. Пара, что сводит деревни с ума, выпивая из них жизнь через сладостные сны.
Последняя остановка — северный тракт, что вел к скалистой гряде. Там среди покрытых инеем дубов, в крохотной деревушке, что приютилась подле разрушенного аббатства, ее встретили люди с пустыми глазами. Они говорили шепотом, словно боялись, что их услышит сама тьма. Крестьяне исхудали, женщины прижимали к груди младенцев, и даже скот выглядел утомленным, будто сам поддался болезненному очарованию ночных кошмаров.
— Однажды ночью он засмеялся во сне, — тихо сказала ей вдова в сером платке, что дрожала от холода. — Я пыталась разбудить, но он только улыбался… словно там, по ту сторону сна, нашел нечто лучшее, чем этот мир. Наутро он ушел. Сказал, что идет в соседнюю деревню… за ней. В бордель тамошний. Только их там два…
Бьорг кивнула, поблагодарив женщину и направилась дальше. Твари в этой истории были слишком знакомы, слишком живы. Она видела их раньше. Видела юнцов, что шли за “призраками” в темных переулках, стариков, что умирали с улыбками на лицах, и женщин, которые теряли разум, пытаясь вновь уснуть. Она знала, что видит почерк ночных охотников. Пара — суккуб и инкуб — оставляли после себя лишь пустоту.
По следам она отправилась дальше, туда, где дым над крышами клубился плотнее, а ночи хранили больше тайн. Старая деревная приняла ее своим обычным холодом, пьяным смехом и светом из окон, бросающих длинные тени. Тот самый бордель стоял на окраине. Старый дом, в который вбили слишком много гвоздей, словно его держали не камни и балки, а чужие, невидимые руки. Внутри было тепло. Воздух тягучий от благовоний, огонь в очаге плясал, отражаясь в медных чашах. Смех раздавался со всех сторон, скользкий и легкий, как шелк на женских плечах. Только в этом борделе явно шелк был редкостью. Все, как одна, шлюхи ходили в шубках, завлекая клиентов. Бьорг всмотрелась в лица — искала взгляд, чтобы не бликовал от вина, а жил тенью.
И в этот момент кто-то почти врезался в нее.
Человек с легкой нетвердостью в походке, с глазами, что на миг замерли в узнающей растерянности. Она почувствовала сильные пальцы, что задержались на ее плечах чуть дольше, чем стоило бы. Бьорг подняла голову, и взгляд ее натолкнулся на знакомые черты, но измененные годами в разлуке. Перед ней стоял взрослый мужчина, повидавший жизнь — морщины в уголках глаз, упрямо сжатые губы, чуть раскрасневшееся лицо от хмеля и духоты. Но в этих голубых глазах, все еще жила тень того мальчишки, которого она знала. Даже несмотря на то, что один глаз уже был явно слеп.
Детство Бьорг мелькнуло перед ней в мгновение: снег, блеск ножа в его руках, когда он учил ее затачивать лезвия, запах древесной смолы на его потрепанной куртке. Вергилий, тот самый… кого она когда-то считала почти братом. Долгие годы разделили их, размыли воспоминания, но стоило взглянуть в его лицо, как все встало на свои места. И хотя теперь он выглядел совсем иначе — сильнее, суровее — она не могла не узнать его.
Сердце ее дрогнуло на мгновение, прежде чем волна осознания накрыла ее с головой. Мир изменился, и они тоже. Но сейчас, среди теней, средь пьяного смеха и пламени свечей, судьба снова свела их вместе.
— Вергилий, голубчик, давно тебе хребет не ломали за откровенное хамство? — Ее губы растянулись в улыбке, теплой и чуть лукавой, как в те времена, когда они были детьми. Прежде чем он успел сказать хоть слово, она шагнула вперед, стиснув его в коротком, но крепком объятии. На мгновение Вергилий замер, затем ее ладонь легла ему на спину, будто подтверждая, что она — реальная, а не призрачное воспоминание.
Но это мгновение длилось недолго. За его спиной охотница уловила движение: суккуб, изящно ступая, поднимался по лестнице, ведя за собой очередную жертву. Вся легкость ушла с ее лица.
— Мы еще поговорим. Скоро вернусь. — Коротко сказала она, отступая и не спуская взгляда со своей будущей жертвы.
Вергилий не мог успеть возразить — Бьорг уже направилась вверх по лестнице, следом за одной из тварей, что прятался в тенях и шубе, скрывая свою истинную сущность. Впрочем, все вокруг были настолько захмелевшими, что вряд ли могли отличить ее от настоящей женщины.
Двери летели с хлопком, за каждой скрывались сцены столь интимные, что даже у закаленной Бьорг начало покалывать уши. Из одной комнаты раздалось женское визгливое “Закрой дверь, нечисть поганая!”. В другой парочка вообще не заметила ее появления, слишком увлеченная друг другом. Где-то мужчина, замотанный в простыню, с проклятьем выбежал в коридор, чуть не налетев на нее. За одним из косяков выглянул седой бордельный старик, который многозначительно подмигнул и пробормотал:
— Девка, а у тебя-то пылу!
Но Бьорг не останавливалась. Ее рука уже ложилась на следующую дверь, а затем на другую. Сердце гулко билось в груди. И вот, наконец, Тень распахнула нужную.
Внутри, в полумраке, застыл воздух, наполненный чарующей сладостью. На постели, окруженные шелковыми подушками (откуда в деревенском борделе столько деньжат на шелка?), лежали четверо — двое мужчин и две женщины. Их глаза были закрыты, лица расслаблены, будто они были на пороге самой прекрасной мечты. А над ними, изящные, почти безмятежные, застынув в тени свечей, стояли суккуб и инкуб. Их улыбки были хищными, ласковыми и жуткими одновременно.
Бьорг сжала челюсть крепче и обнажила свои излюбленные удлиненные клинки, вытягивая их из ножен за спиной. И все бы ничего, если бы не быстрые шаги за спиной, да любопытный голос Веро…

Риан задумчиво крутит на пальце крупный перстень-печатку со старым гербом Эльтайнов, поверх стола, так, чтобы княгиня видела, и вся стая ее советников — тоже. Княгиня немолода, княгиня слаба здоровьем, и можно физически ощутить, как ей неуютно в его присутствии, как учащенно бьется слабое старческое сердце, потеют сухие ладони, как она старается держать лицо, но собранность ей дается с видимым трудом.
Не жаль.

...

И как велик соблазн саботировать этот план. Усугубить проблему и заставить княгиню не просто просить, а умолять его о помощи. Это значило бы предать невинного Гаррета, или как минимум использовать его для достижения своих целей — Риан и так собирается это сделать, превратив экзорциста в свидетеля чудовищной в своей циничности и бессердечности интриги, ценой которой вполне может стать падение всей княжеской династии. Риан видит слишком много перспектив, и от каждой сложно отказаться по той или иной причине — однако воля Марики диктует именно это. Воля Марики, которую он не слышит, не ощущает, но она вырезана невидимыми письменами на его костях, она пронизывает его существо насквозь и прочно привязывает к миру живых, как тех жалких кадавров, чье упокоение он только что так красочно описывал Гаррету.

...

Риан впервые рад своему дурному предчувствию и тому, что оказался прав в худших своих предположениях. Людям Гориона придется заплатить жизнями за возможность бросить в лицо княгине обвинение и подкрепить его чем-то более весомым, чем просто слова, его или Гаррета из Аранвина. Они привезут обратно в Кайр Лаэду изорванные стяги и свидетелей, которые подтвердят, что княжеская власть промедлила, и ради чего — чтобы бароны Гориона, Теларины, сгинули на острие противостояния нежизни. Их имена остались бы осиянными славой защитников живых, а Маравины избавились бы от противников своей власти, громких, обозленных за смерть последней королевы.

— «Да... под «вы» я имел в виду тебя. Фишера, будь он в полном порядке, вряд ли быстро прикончил тот удар, но точно вырубил. Робот, что нас атаковал, являлся простым солдатом с далеко не самой умной начинкой. Он, скорее всего, даже не врубился, что Гордрика можно было и не брать в расчет. У него имелись ваши отпечатки аур в базе, благодаря которому он просто понимал, где именно вы находитесь», — Симбер этого точно не знал, его рассуждения носили, скорее, характер догадок, что были призваны занять мыслительный процесс Тиарры какими-нибудь другими думами, кроме «Аааа! Мы все умрём!». И только во вторую очередь он пытался прикинуть тактику противника, но чтобы заниматься этим всерьёз, ему нужно больше информации».

— «Лёжа управлять гравитационной линзой разнится с техникой безопасности, лично я могу развить максимально высокую скорость и манёвренность только стоя... если бы мы сейчас находились в спокойной обстановке, я бы научил тебя управлять и мы улетали отсюда каждый на своей линзе. Но времени на это нет... так что тебе придётся потерпеть, пристёгивать ремнями безопасности я тебя не буду. Если вдруг, случится так, что я тебя столкну на высокой скорости, постарайся сгруппироваться и уйти перекатом в сторону, а после подняться как можно быстрее. И убегай... можешь на крыльях, там уже терять будет нечего...» — существовали версии линз, где можно было и лёжа развивать невероятную маневренность силой мысли, но все они отличались вязью рун и Симбер попросту не знал подобных плетений. Ему никогда не требовалось, точнее, он мог и распластавшись на линзе лететь очень быстро, но при этом манёвренность у него слегка страдала.

Когда девушка стала на линзу, то почувствовала, как её поверхность слегка к себе примагничивает «ездаков», словно у линзы имелась своя собственная гравитация. Симбер бесцеремонно сгреб Тиарру за корпус и зафиксировал возле себя. На самом деле, для него ситуации, подобные этой, являлись чем-то повседневным. Симберу постоянно приходилось работать в суровых условиях, не только ликвидируя тех, кого Коалиция включила в список смертников, но и спасая жертв. Ох сколько же у него было этих полётов. Прижимать вот так к себе зрелых женщин, молодых девиц, юношей, стариков и младенцев приходилось не раз и не два за сотни лет. Порой, эти несчастные были ногими, без сознания, покалеченными или под наркотическим опьянением. Симберу приходилось зачищать и целые рабовладельческие картели. Собственно, это я к тому, что никаких двусмысленностей в словах, или излишнего в движениях Симбер не проявлял. И даже окажись на месте Тиарры сейчас не менее шикарная красотка, только абсолютно голая, и предлагающая себя каждому кусту, Симбер бы продолжил спокойно выполнять свою работу. Он был далеко не новичком, а потому уже несколько перенасыщен подобными событиями в своем настоящем.

— «Жизнь сама по себе штука довольно романтичная, если не забывать вовремя прикладываться к стакану...», — не без иронии хмыкнул он, — «да, полностью с тобой согласен, разве что все портит труп у меня в пространственным кармане. Но я бы не отказался, чтобы эта история закончилась комедией. Хватит с меня драмы, с тебя, думаю, тоже», — мягко ответил Симбер, начиная разгонять линзу. Лес вокруг смазывался в единое тёмно-зелёное полотно.

— «Шанс есть, но очень-очень маленький...» — не стал лгать, он умудрялся не врезаться в деревья на скорости приличного болида. Казалось, одна малейшая ошибка и их тела просто размажет о какой-нибудь массивный дуб.

— «...ты слышала что-нибудь про реанимирующую печать? Это элитная магия. Печать называется Ресурэктурус. Сильный маг восьмого ранга, владеющий этой печатью, вернёт Гордрика, если пройдёт не более 24 часов с момента смерти. Проблема в том, что магов, владеющих этой печатью, не так много, и вряд ли они согласятся тратить огромное количество сил, чтобы бесплатно вернуть к жизни какого-то цирконского хумана. Сама понимаешь... именно поэтому... шанс его воскрешения довольно низок. Я знаю пару магов, к кому могу обратиться... но они наверняка попросят огромную цену. У Гордрика не будет таких денег... и решение мне придется принять за него...» — а если воскрешать каждого такого друга, то очень скоро Симбер может пойти по миру с протянутой рукой фигурально выражаясь, — «но я всё равно попробую... уж в полицейском участке точно не помогут...», — лес медленно начал расступаться, кажется ещё меньше четверти минуты и они вылетят на старое шоссе.

И в эту секунду Симбер краем глаза заметил, как с правой стороны блеснула белая точка. Заряд... рефлексы сработали быстрее сознания. За долю мгновения Симбер скопировал ауры и зафиксировал их над линзой, а сам без церемонии и лишних расшаркиваний подхватил Тиарру, перекинул через плечо, и взлетел вверх. Причём так стремительно, что даже у него в ушах зазвенело. Или это взрыв внизу явился причиной... нет... там был не совсем взрыв, ударили чем-то энергетически-ментальным и в голове разлилась боль. Этот удар был призван лишить их сознания, а не убить.

— «Лети к дороге! Я создам на тебе транслирующий для Коалиции маячок. Как только вырвешься из зоны блокирования, сигнал улетит в штаб. Не останавливайся, просто лети вперёд, пока позволяют силы!» — и Симбер ее отпустил, — «я их сдержу, твоё дело выжить!».  — само собой, он уже не один такой маячок отправил через лес... но пока что они по какой-то причине не настигли цели.