"Она сказала "Да!", хотелось заорать во всю глотку, да желательно с башни, в которой сэр бывший рыцарь-командор киркволлских храмовников Резерфорд проводил свой одинокий отдых. Однако, Дориан промолчал, только смахнул с рукава невидимую пылинку и улыбнулся словно лис, предвидящий славный пир в фермерском курятнике. С момента, когда он, растирая ноющие после очередной битвы мышцы, пришел к выводу, что полуспартанские условия Скайхолда приведут в негодность его моральный дух и существенно подорвут физическую форму, которой Павус, к слову сказать, гордился не меньше магических навыков, прошел месяц. Едва он понял, что его драгоценное тело, которое он холил и лелеял, умащивал лучшими тевинтерскими маслами и отмачивал после рейдов на болота в ваннах с лучшими тевинтерскими травами, уже не так сильно и выносливо, и что мышцы нещадно дубеют на жесткой кровати и разминаться по утрам приходится не в удовольствие, а по исключительной необходимости, в голове зародился дерзкий план. Скрюченными и грустными по замку бродили все от мала до велика. Мечники и лучники походили на неистово сражающихся с деревянными чурками за свою жизнь бойцов последней линии обороны, пробей враг которую, и весь Тедас тут же обратится в скорбный пепел. Кассандра в свободное от дел Инквизиции злобно рубила воздух на тренировочной площадке, Каллен утомленно растирал плечи, наблюдая за рекрутами, "Боевые Быки" кроме местной таверны подозрительно редко показывались на глаза. Маги рисовали в воздухе рунические фигуры и морщились от отвращения в адрес рваных, резких движений рук, мало похожих на плавную легкость уверенной в себе силы. Один лишь Солас, казалось, не испытывал неудобств, но он, должно быть, привык спать на голых камнях и тощих жестких матрасах. Адаар сутулил мощные плечи, отчего выглядел болезненным и неуклюжим, и если на поле битвы он, огромный, разъяренный, несущийся в пылу боя в гущу крошечных железных солдатиков, внушал трепет и повергал врага в ужас, разбрасывал их в стороны будто полые кегли, то встречая его в замке, Дориан откровенно жалел, что не может разомкнуть заклинившие цепи напряжения, пуще магии сковывающие Скайхолд.
Вернее, он, конечно, знает пару способов, но никто его о них не спрашивает, а у него хватает гордости не предлагать непрошенное.
Однако, всё же кое-что он сделать всё-таки решил. В первую очередь, конечно же для себя, во вторую для пользы инквизиторского дела, ведь лидер должен быть здоров и полон сил, чтобы непростое дело Инквизиции крепло, а сам Инквизитор своей осанкой, вернее, ее отсутствием, прекратил наконец причинять страдания глазам всех, кто его видел.
В конце концов Дориан по-своему заботился обо всех, кто терпел присутствие «ужасного и коварного» тевинтерского мага в Скайхолде и не просил Сэру подложить ему в постель жаб и дохлых ужей.
Поэтому он пошел к Жозефине. Ее деликатная, но решительная деловая хватка помогала Инквизиции получать все то, что с менее сведущим в тонкостях дипломатии советником было бы просто недоступным, и Дориан решил направить ее таланты на решение еще одного благого и довольно рядового в сравнении с масштабом иных задач дельца. "Ма шерри, карино мио, ми деара, смею надеяться, твои прекрасные глаза уже устали наблюдать ту же прискорбную картину, которую наблюдаем все мы день ото дня. Если так пойдет и дальше, придется выбирать нового лидера, умеющего более стойко нести на своих широких плечах тяжесть этого мира. Очень настаиваю, внеси в список исключительно необходимых Скайхолду мастеров искусного массажиста, да пусть его побыстрее разыщут. Его умелые руки куда эффективнее избавят изнуренные тела бойцов и командиров от усталости, чем магия или ядреные настойки Адана. Дело отлагательств не терпит, ми аморе, каждый день промедления умножает серьезность нашего положения".
Конечно же, Жозефина согласилась. Не сразу, но иначе просто не могло случиться, Дориан умел быть убедительным, когда хотел. А он очень хотел. Больше хорошего вина, больше мягких перин и тончайшего шелкового белья хотел теплой неги, разливающейся по телу под сноровистыми пальцами мастера, и не было такой силы в мире, которая могла помешать Павусу получить желаемое. Весь Скайхолд знал, каким упрямым он может быть. Конечно, Жозефина согласилась.
"Целую твои пальцы, миа донна", произнес он в ответ на ее краткое утвердительное "Едет он, боже". За лаконичностью произнесенной с исключительной любезностью фразы Жозефина явно скрывала раздражение, но Павус прекрасно знал, что она еще возблагодарит его за идею, такую возмутительную на первый взгляд — на кой черт на войне нужны массажисты?! — и такую восхитительную на деле. Она еще войдет во вкус. И он войдет, ох как он войдет. И каждый в этом замке, кому хватит хоть каплю ума отбросить в сторону свои пуританские привычки внешне целомудренных южан, войдет в этот самый вкус. Сначала тупить, а после ценить, казалось, было в крови у каждого, кто родился за пределами Тевинтерской Империи.

— Адаааар! — навернув пару кругов от вороньего флигеля Лелианы до просторной залы Соласа, Дориан наконец отыскал здоровяка-кунари в одном из коридоров замка. На пол-пути он уже решил было свернуть в сторону двора, чтобы выискать Железного Быка и с ним первым поделиться новостью, поскольку слыхал, что тот большой любитель интересного досуга, но было бы не очень честным не рассказать сперва Инквизитору. В конце концов, первые сливки должны снять они двое — тот, кто придумал, и тот, для кого все это затеяно.  А потом к развлечению могут присоединяться и остальные. Поэтому Павус несколько торопился, ровно настолько, чтоб не выглядеть глупым мальчишкой, чью голову вскружило сладостное предвкушение. — Адаар, я замаялся искать тебя по всему замку. У меня есть великолепная, просто восхитительная новость — он повел ладонью в небрежном жесте, — естественно, восхитительная для меня. И мне не терпится поделиться ей с тобой, уверен, ты тоже оценишь. Или, по-крайней мере, не сделаешь такое же лицо, какое бывает у Вивьен при виде бегущих вдоль замковых стен выводков мышиного семейства, — с этими словами Дориан пристально воззрился в лицо Инквизитору, — или сделаешь?